Розыгрыш с летальным исходом

Насчет байрама не знаю, а вот то, что «Баунти» не просто шоколадка, но еще и корабль, Янка наверняка только здесь узнала, к своему изумлению.

– Не знаю, как там на байраме, – отмахнулся Серега, – а на Таити зажаривание, вернее, запекание свиньи – целый ритуал. И я думаю, наш бедный жулик его не избежит.

– А посмотреть можно? – с присущей ей скромностью поинтересовалась Яна.

– Ни в коем случае! – ужаснулся Серега. – Только для посвященных. Но, если интересно, я в двух словах расскажу. Про свинью, потому что технология здесь едина. – И он красочно и аппетитно, со всеми кулинарными изысками описал процесс запекания свиной туши. Или вора. Технология-то едина. И не лишена интереса.

Роют большую яму, обкладывают ее изнутри камнями и разжигают в ней большой костер. (Непосвященные при этом в некотором отдалении танцуют и поют.) Затем выгребают угли, зашивают в брюхо свиньи самый большой и раскаленный камень, укладывают ее на дно ямы. (Непосвященные при этом в том же отдалении поют соответствующий следующий куплет и пляшут очередной танец.) Свиную тушу покрывают листьями банана. На листья укладывают слоями ямс, таро, авокадо, манго. (Танцы и песни.) Затем – снова листья, а поверх них – слой глины.

Теперь самое сложное – ожидание. Скрашиваемое танцами и песнями. Танцуют, поют, принюхиваются. Из всех природных запахов южных островов аромат парной свинины, запекаемой с такими приправами, – самый желанный. И возбуждающий…

– Ауэ! – воскликнула Яна. – Повтори рецепт, Серега. Я запишу. И буду в родных Пеньках баловать своего танэ свежеиспеченными бандюками.

– Я, собственно, разыскал вас, – холодно ответил Понизовский, – чтобы передать приглашение на ужин.

– А его… Ну, этого… это блюдо… – спросил Семеныч, – он еще жив?

– Я тебя понял. И не пытайтесь его отбить. Тем более что уже поздно. Его уже умертвили. И, кстати, ребята, не вздумайте за столом отговариваться никакими табу. В этом случае вы становитесь сообщниками вора. По понятиям.

– И нас ожидает такая же участь? – это я спросил. С издевкой.

– Вас ожидает такая же участь, – без издевки, равнодушно ответил Понизовский. – И я думаю – в любом случае.

Он еще раз, наглец, поклонился и зашагал к хижинам. Мне безумно захотелось схватить его за ногу, свалить и придушить насмерть, уткнув мордой в песок. Но Семеныч приказал мне глазами: «Отставить!»

И я послушался. Хотя мы оба полковники. Правда, разных ведомств. Хотя он, к тому же, еще и капитан. Разбитого корыта…

– Я этого вора есть не буду! – заявила Янка, когда Понизовский скрылся во дворце. – Я вон своего мента никак догрызть не могу.

– Будешь! – уверенно сказал Семеныч. – Еще как! Давненько мы мясного не пробовали. Оттянемся. – И пообещал: – А пить будем из моей фляжки!

И тут он опять прав. Если есть здесь солярка, если есть электричество и биотуалеты, так почему же не быть, например, клофелину? В бардаке-то…

Мы трепетно собирались на каннибальское пиршество. Янка оделась скромно. Обулась в кроссовки – ее нежные европейские ножки успешно прошли акклиматизацию.

В тропиках трудно спрятать на себе оружие. И поэтому Яна взяла с собой свои опорки, бывшие валенки.

– Могут быть вопросы, – поосторожничал Семеныч.

– У меня уже есть ответы. «Мало того, что украли нашу яхту, так вы еще друг у друга крадете. Нет уж, я своим имуществом дорожу!»

– Только не в такой резкой форме, – посоветовал Семеныч.

И я с ним согласился. Не настала еще пора грубить.

Мы были уже готовы, когда за нами зашли молодожены в сопровождении Понизовского. Нильс был великолепен – стар, пьян, влюблен. Маруська… Мне почему-то показалось, что она… Нет, не стара, не пьяна. Но, кажется, тоже влюблена. В ее взорах, которые она бросала на Нильса, очаровательно сплавились чувства любовницы и внучки. И еще мне показалось, что сенатор Понизовский несколько этим встревожен. Уж не ревнует ли?

Он поймал мой взгляд и сразу же постарался отвести подозрение, спросив с недоумением Яну:

– А зачем тебе валенки?

– Чтоб не сперли. – Она взяла валенки под мышки и вышла из хижины. Обернулась: – А на «ты» мы с тобой не пили. Всем спасибо!

ЛЮДОЕДЫ

Каннибальская ночь была великолепна. Над островом сияла ослепительно-белая луна. Остров окружали тихие воды Тихого океана. Чуть слышно звенели москиты. Вовсю трещали цикады и щебетали какие-то неугомонные ночные птахи.

Тем не менее, было так тихо, что слышался плеск акульих игр в малой лагуне.

– А кого будем кушать? – заинтересованно спросила Яна Понизовского.

– Ахунуи, – коротко ответил он.

– Значит, на острове уже юная вдова появилась?

– Ну, она ведь не жена ему. К тому же, он как раз ее и обокрал.

– А что у нее красть-то? – пренебрежительно поинтересовалась Яна. – У нее из всех сокровищ одна невинность была, да и той ее лишили. Два раза.

– У нее часы были, правда, без батарейки. Какой-то матрос на жемчуг сменял.

– Так я и поверила, – хмыкнула Яна. – На жемчуг…

…Про это пиршество я вспоминаю без особой охоты. И вовсе не потому, что оно нас напугало, а потому, что нас пытались им напугать. Оказать, как говорится, психологическое давление.