Розыск

До кромки тайги тянулся луг с одиноким прошлогодним стожком. Никого… Только вылетевший на охоту лунь плавно стелился над землей…

Олег поднялся в рост и жестом руки подал сигнал Кандычеву. Вдвоем они прошли по следам и пришли к выводу: точно такие же отпечатки сильно стертых подошв кирзачей сорок второго размера они видели и у магазина, и во дворе заброшенного дома Анкудиновой, и на том месте у реки, откуда были угнаны лодки…

– Видать, разделились! – предположил участковый. – Только куда этот клиент подался? Впереди-то, почитай, верст на четыреста ни жилья, ни дорог – только урман да болотины…

– Да, странновато, – поддержал его Олег. – Если это Рыбаков, то зачем ему на север идти? По идее-то, на юг бы надо, вниз по реке…

Они прошли до молодого ельника на кромке тайги, где следы неожиданно оборвались.

Несколько минут Кандычев кружил, то и дело пригибаясь, словно принюхиваясь к земле, но все было напрасно.

– И все-таки – рубль за сто, петлю он где-то сделал! Перехитрить нас, видать, возжелал! Ну да я воробей стреляный, на мякине не проведешь!.. Эх, что бы нам сюда чуть-чуть пораньше попасть! Достали бы мы его! – сокрушался лейтенант.

– Ничего, Петро. Как только вертолет с группой подлетит, прихватим с собой собачку и обрежем след! – успокаивал его Волков. – А пока пойдем-ка стожок осмотрим – не гостит ли в нем кто…

После осмотра стало совершенно ясно, что к стогу уже давно никто не подходил. Сверху и с боков сено было темное и слегка влажное, лазов в стог не было…

Пришлось вернуться к лодке.

Кандычев ввернул свечу, но двигатель не запускал, а стоял в раздумье, потирая лоб.

– Слышь, Олег-батькович, идея меня посетила… А что, если мы с тобой для верности в одно местечко заглянем? Как, не возражаешь?

Откровенно говоря, Волкову, уже настроившемуся на возвращение и предвкушавшему сон на сеновале, не очень-то хотелось откладывать заслуженный отдых. Но признаться в этом лейтенанту было совестно, и он, не подав виду, бодро ответил:

– Раз надо – значит, надо, какой разговор! Как-никак ты мой оперативный начальник… А местечко это далеко? Ночь ведь на носу.

– Недалеко. Минут тридцать – сорок лету… Кедровая падь называется… Там на берегу пожарная наблюдательная вышка есть. Здоровенная – метров под сорок в высоту… Вот я и смекаю, а не понаблюдать нам часок-другой – нет ли где огонька? Без костра-то ночью преступники не обойдутся, ведь холодно!.. Ну как, идет?

– Просто, как хозяйственное мыло! Я бы до такого ни за что не додумался!

– Чего? – не расслышал Кандычев.

– План, говорю, простой, но гениальный! – рассмеялся Олег. – Во-от такой план! – поднял он вверх большой палец.

«Лету» до Кедровой пади оказалось не полчаса, как предполагал участковый, а все два. Лейтенант, видимо, выпустил из вида, что «ветерок» против «вихря» действительно не мотор, а «фукалка».

Подплыли к пади уже в абсолютной темноте. Над рекой стоял белесый туман, и Волков, как ни силился, не смог разглядеть вышки.

Но Кандычев, по одному ему ведомым приметам, безошибочно отыскал тропинку, и вскоре они оказались у цели.

– Давай за мной! Только не оступись – лететь долго придется, – предупредил лейтенант и, шурша полами плаща, стал проворно подниматься по лестнице.

Вышка была связана добротно, но ступеньки лестниц подгнили, а кое-где и вообще отсутствовали. Кандычеву приходилось пробовать на крепость почти каждую ступеньку.

Чем выше они поднимались, тем сильнее раскачивалась вышка в такт движения их тел. Ощущение было не из приятных…

Наконец поднялись на верхнюю площадку. Кандычев осторожно закрыл крышку люка и, переводя дыхание, предложил:

– Садись, располагайся поудобнее, Олег! Мал-мал кислородом дышать будем.

Он взялся за перила, ограждающие площадку, потряс их, убеждаясь в надежности, потом присел, привалившись к ним спиной.

Волков сел рядом и стал всматриваться в темноту.

Внизу, под налетающими порывами ветра, глухо роптала тайга. Куда ни кинь взгляд – ни огонька, ни проблеска света – только черная темень. На душе сразу стало как-то неуютно, появилось ощущение собственной незначительности среди ночной стихии. Кто они с Петром по сравнению с этим глухо стонущим внизу океаном тайги? Песчинки! Скорее даже – пылинки!..

Кандычев полез в карман своего дождевика, вытащил сверток и, зашуршав газетой, развернул у себя на коленях.

– Питайся, чем бог послал! – протянул он Олегу ломоть каравая и кусок сала.

Домашней выпечки хлеб был настолько душист, а сало так аппетитно попахивало чесноком, что у Волкова невольно потекли слюнки. Только сейчас он почувствовал, как проголодался.

Свою порцию Олег уничтожил так быстро и жадно, что Кандычев расхохотался:

– Э-э, браток! Ну ты и даешь! Сальцо-то с благоговеньем есть надо, как мой дедок говаривал! А то и вкуса по-настоящему не успеешь понять!

– Поздно! – развел руками Волков. – Хороша кашка, да мала чашка!

– Эт-то точно! Ну да не расстраивайся. Бери Катьшу в жены – чашка всегда полна будет, да и гостям останется. Она в покойницу-мать пошла – работящая да хлебосольная. И характер приветливый, добрый… Одним словом, не баба – золото.