Розыск

— Согласен. Однако у Удоева, оказывается, до нее был «Москвич-408», который, кстати, достался ему довольно поношенным. Машину он привел в порядок, потратив изрядную сумму, ездил на ней, потом продал и купил новую.

— Странно то, что ему дали новую машину, — сказал Нарзиев. — Автомобиль не пачка сигарет, просто так не купишь.

— Верно. Удоев заявление на автомобиль написал четыре года назад, в то время, когда школа к нему не имела претензий и, естественно, ходатайствовала перед горисполкомом. Его поставили на очередь. Подошел срок — дали.

— Бывает, — кивнул Анвар, — дали бумажку и забыли о ней. Но личный автомобиль еще не причина для деградации. Мало ли людей с собственными машинами, у многих даже «Волги» есть...

— Вот что показал Нурматов. Он сказал, что дружил с Удоевым, а потом эта дружба угасла как-то сама по себе. Но речь не об этом. Нурматов вспомнил, что однажды Удоев пригласил его обмыть удачную поездку. Зашли в ресторан, заказали бутылку коньяка, выпили по рюмочке, закусили, «Знаешь, Барно, — стал рассказывать Удоев, — сегодня утром я поехал в Душанбе, на базар. Купил необходимое, сложил все в багажник, хотел возвращаться, подходят два мужика, мол, подбрось, пожалуйста, до Нурека, не обидим. Я сам давно хотел побывать там, думаю, махну-ка, дорога отличная, за час-два обернусь. Повез я их. И что ты думаешь? Сунули в руки сотенную бумажку, сказали, что сдачи не нужно и тут же ушли. Повезло, а?» Я ему сказал, а что если ты отвез преступников каких, попадутся, потом ведь тебя и затаскают по милициям. Усмехнулся — я тут при чем?!

Ну, после того вечера, я с ним встречался еще несколько раз, вне работы, имею в виду, бывал в гостях у него. До того дня в школе он получал полторы ставки, а тут решил остаться на одной. Дома развил бурную деятельность — пригласил шабашников, они ему ремонт сделали, где-то лес достал, цемент, трубы для водопровода. Словом, стал жить, как барон...

— Легкий путь наживы нашел, — сказал Анвар, — раз повезло, может, и второй раз подфартило, а дальше уже инерция.

— Нравственный тормоз, который должен быть присущ интеллигенту, оказался бессильным перед этой инерцией, — сказал лейтенант.

— Наверно, дело все-таки не только в нем самом, тут важно еще кто для него был примером. Отец — работник торговли, брат отца — спекулянт. Так что того заряда честности, что он получил в университете, хватило ненадолго... Сержант ГАИ, постовой на перекрестке, вероятно, имел от Удоева какие-то гроши, не стал выдавать его, сказал, что тот ездил не чаще, чем другие, правил движения не нарушал. А кого он возил, мол, я не для этого тут стою... В нашем ГАИ нашли три протокола о том, что Удоев попадался с пассажирами. Копии я взял.

— Все дело в том, что не хватает такси, — сказал Анвар. — Народ теперь денежный пошел, соберется куда, так подай ему комфорт. В Крыму я был недавно, возмущался, а что делать — земля тверда, а небо далеко. Частники процветают!

Зазвонил телефон. Мирзоев снял трубку и, услышав имя человека на другом конце, привстал, точно тот стоит за стеклянной дверью. Отвечал он односложно:

— Так... так... ага... хоп... так. — И наконец: — Есть!

Положил трубку и произнес:

— Орифзода звонил. Просил всех нас немедленно выехать в Денау.

— В Денау? — переспросил Анвар.

— Да. Туда приехал полковник Брукс, говорит, и у него появились новые данные. Словом, сбор в Денау, а не в Узуне, как было намечено раньше.

— Орифзода тоже едет туда?

— Нет. Но у него есть для нас кое-что. — Мирзоев вышел на минутку из кабинета и вернулся с несколькими листками. — Вот, друзья, и это готово. Рассмотрим сейчас или же...

— Может, соберем все в одно место, тогда и картина яснее будет, — сказал Нарзиев.

— Поедемте, — сказал Анвар и встал...

Выехали из Регара в полдень. «Москвич» Нарзиева шел споро, а ядовито-желтый цвет способствовал этому — шофера, завидев его издали в зеркале заднего вида, уступали дорогу, встречные же учтиво притормаживали, съехав на обочину. Мотор работал почти бесшумно, только слышался шум шуршащих шин. В салоне гулял знойный сквозняк, который быстро сморил Мирзоева и он задремал, откинув голову на спинку сидения. Лейтенант был занят рулем. Анвар сидел молча, погруженный в свои мысли. Он как бы заново переживал вчерашний вечер...

— Квартира и в самом деле роскошная, — сказал он, устроившись на диване, пока Мавлюда собирала чай. — Паркет... блестит, как лед, того и гляди поскользнешься.

— Сейчас это легко сделать, Анвар-ака, — сказала она, жестом пригласив его к столу, — в магазинах такие лаки появились, что, думаю, даже напильник, если его покрыть ими, станет гладким точно стекло. А вообще квартира — шик, конечно.

— Чего мать не приглашаете к чаю? — спросил он. Ему казалось, что войдя в дверь этой квартиры, нарушил какую-то связь между ее обитателями. «Сейчас бы мать и дочь говорили о чем-то своем, — подумалось, — а вместо этого... надо потчевать полуночного гостя».

— Время-то двенадцать, Анвар-ака. Для нас, молодых, оно незаметно, а мать... у нее свое расписание дня. Пейте чай с медом, такого нигде нет.

— Раз есть у вас...