РПЛ 2 (СИ)

Харль кивнул и поворотил лошадей – об опасностях за нашими спинами он знал меньше моего, и потому легко согласился подзадержаться. Я же вздрагивала каждый раз, как замечала качнувшуюся ветку или слышала скрип усохшего дерева в глубине рощи.

Кошелек Хорвека был набит золотыми монетами и мне с трудом удалось отыскать серебряную полукрону – от вида золота деревенька наверняка бы переполошилась. На нее мы купили вдоволь круп, сала и прочего продовольствия, годного скрасить путешествие. Крестьяне, еще не узнавшие о том, что мост, связывавший их поселение с Таммельном, рухнул, приветливо обошлись с нами, сразу же заметив знаки герцогского дома на нашей коляске и приняв нас за слуг, невесть по какой причине отправленных господином с поручением в дальние поместья безо всяких припасов съестного. Беспамятного Хорвека я прикрыла плащами, и понадеялась на то, что деревенская ребятня, обступившая упряжку, не особо зорка и памятлива.

Харль, которому наше приключение нравилось только в тех его частях, что изобиловали колдовством (что красноречивейшим образом свидетельствовало о пустоголовости мальчишки), порывался задержаться в поселении, где к нему относились с куда большим почтением, чем он привык во дворце, но я торопилась.

-Мы могли бы славно подкрепиться, - недовольно заметил он, взбираясь обратно на кучерское место.

-Хорвек до сих пор не пришел в себя, - отрезала я, не желая раньше времени заводить разговор о том, что нас преследует стая оборотней.

-Да кто такой этот Хорвек? – фыркнул Харль, запоздало задумавшись над тем, о чем бы ему лучше вообще не размышлять. – Где ты его нашла? И что это за история с колдуньей, во имя пресветлых богов? Тебе не привыкать морочить голову Ее Светлости, но уж меня тебе не провести, Фейн!..

Имя мое он произнес со странной запинкой, и я сообразила, что магия моего нового имени слишком слаба для того, чтобы справиться с цепкой памятью Харля своими силами.

-Зови меня Йель, - твердо сказала я.

-Йель? Это что еще за ерунда? – конечно же, Харль ерепенился, но я чуть позже расслышала, как он повторяет себе под нос «Йель, Йель…» с отрешенным видом, и понадеялась, что он согласится с переменой, сам того не заметив. Сама я сосредоточилась на том, что обтирала лицо Хорвека мокрой тряпицей, да прислушивалась к его неровному слабому дыханию.

Отъехав от деревни на порядочное расстояние, я приказала Харлю придержать лошадей около лесной прогалины, где не так давно кто-то устраивал стоянку: там осталось большое кострище и настил из веток, на который мы и перенесли Хорвека.

-С чего приключилась у него хворь? – пыхтел Харль. – Это зараза или же черная магия? И то, и другое липнет к людям, как смола, и мне не нравится, что приходится возиться с каким-то негодяем, дурное знамение на котором разглядит и слепой!

-Он много смыслит в колдовстве, - ответила я, хмурясь. – И без его помощи мы далеко от ведьмы не уйдем. А наш враг – ведьма, презлейшая и претемнейшая, запомни это Харль! Она умеет менять личины, проникать в разум и во сновидения, прикармливает человеческой кровью всяческую нечисть и хочет извести Его Светлость, уж не знаю – зачем. Мы для нее, как две мухи, прихлопнуть которых можно одной рукой.

-Говорили, что ты хотела выпустить из темницы демона, - Харль смотрел на меня настороженно.

-Вранье, - я вдруг поняла, что обучилась у Хорвека легко переступать через свое слово, если оно не кажется мне важным. – Демон мертв, забудь о нем. Это ложь ведьмы, которая хочет отомстить дядюшке за то, что он отрубил ей палец, а мне – за то, что посмела сунуть нос в ее черные дела. Довольно болтать! Принеси мне немного вина и хлеба!

Харль торопливо принес мне початую бутылку поганого сладкого вина, которое я выпросила у крестьян, приберегавших его к празднику. Я смочила вином краюху черного хлеба, а затем вытащила из ножен у пояса Хорвека дрянной клинок, и отдала его Харлю, приказав, чтобы тот отошел подальше и держался около лошадей.

-13-

-Это почему же? – спросил упрямый мальчишка, не желавший упускать ни единой подробности из того, что я собиралась делать.

-Не твоего ума дело, - отрезала я. – Стой около коляски и если увидишь, что дело дрянь, гони лошадей отсюда что есть сил и не останавливайся, пока они не издохнут на ходу.

-Дело дрянь? – ухнул Харль, в одно мгновение став похожим на встревоженного филина. – О чем это ты, Йель?

-Ох, что же тебе неймется, - пробормотала я недовольно, при этом думая, что и сама слишком часто любопытствовала совершенно зря. – Как тебе объяснить-то… Скажем так: не исключено, что мой приятель, очнувшись, захочет кое-кого убить…

-Меня? Ох, но я же не хотел его ничем оскорбить, да он и не слышал ничего из того, что я говорил только что! – в ужасе вопросил Харль, побледнев. Должно быть, в глубинах его порядком самовлюбленной душонкивсе-таки бродила тревожная мысль о том, что излишняя болтливость рано или поздно будет наказана.