РПЛ 2 (СИ)

-Эй, Торок, какие мы тебе братцы?! – посуровел мастер Глаас. – Говори-говори, да не заговаривайся! Мы - вольный люд из славного края, и к пустоши этой треклятой гвоздями не прибиты. Это тебе судьба истлеть под здешним камнем, под безбожные завывания ночных духов, а наши кости будут лежать в доброй освященной землице. Получаешь пару серебряных монет за то, что посылаешь нам вести о новых гостях – и радуйся им, да скажи спасибо, что до сих пор твой дом не превратился в головешки.

Из презрительной речи этой я поняла, что хозяин постоялого двора не раз отдавал своих постояльцев на поживу пришлым грабителям, за то получая скромную награду. Однако ровней его себе лихие люди не считали, и по гримасе, которая исказила сморщенное лицо Торока, было видно, что на душе у него давно копится обида на зазнавшихся подельников.

-Ладно-ладно, - забормотал он, улыбаясь одновременно заискивающе и недобро. – В братья я вам не гожусь, однако если по ваши души сюда придут люди короля, то я буду болтаться в петле рядом с вами, мастер Глаас, нравится вам это или нет.

-Люди короля! – воскликнул Глаас, хлопнув ладонью себя по колену. – И в былые времена никто из людей вашего короля не совался на Сольгерово поле, а следующей весной, помяни мое слово, Торок, я со своими людьми пойду в земли герцога Таммельнского и соберу там столько оброка, сколько выдержат наши повозки! Если переживешь эту зиму, то непременно узнаешь, как славно я пощипал перышки Его Светлости. В эти земли пришел упадок, а там, где вода замутилась – ловить рыбу проще всего.

-Так отчего же вы уходите так скоро, мастер Глаас? – не удержался старый Торок. – Сами говорите, что пустоши наши надежно прячут вас от королевских слуг и от воли герцога Таммельнского. Отчего бы вам не относиться с почтением к здешним камням, столько раз укрывавшим вас в плохие времена? Право слово, лежать под одним из них – ничуть не хуже, чем гнить где-то на тесном городском кладбище, а вой духов для покойника ничем не отличается от звона храмового колокола…

Нахальство старика заставило заворчать разбойников, вольготно расположившихся по лавкам, и в Торока полетело сразу несколько кружек. Я от страха зажмурилась и прижалась к Хорвеку, который словно окаменел – за все это время он не издал ни звука, с мрачным достоинством приняв происходящее как данность. С другой стороны к нему приник Харль, от страха сопящий с громким присвистом.

-Проклятый старик, научился от здешней нечисти предвещать смерть! – раздавались грубые выкрики. – Укоротить ему язык! А до того – пусть скажет, где припрятал горшок с монетами! Наверняка делился с нами не всем, что находил при своих постояльцах!

Старый Торок, поняв, что рассердил грабителей всерьез, согнулся в три погибели и приник к ногам главаря, визгливо прося прощения. Господин Глаас, выждав пару минут, приказал своим ребятам утихнуть.

-Если я до сих пор жив, Торок, - произнес он веско, - то только потому, что жадность никогда не застит мне глаза, в отличие от тебя. Ты так желаешь получить от меня до зимы хотя бы еще пару-тройку монет, что не чуешь беды, стоящей у порога.

-О какой беде вы толкуете, мастер Глаас? – заискивающе спросил Торок. – Духи нынче беснуются, и ночные плакальщицы воют громче обычного, но мало ли что взбредет в ум нечистой силе?..

-Нечистая сила не тревожится попусту, - ответил на это Глаас, помрачнев из-за какого-то воспоминания. – Ты видел, какая туча стояла сегодня днем над Урраским холмом, где Троепалая сосна? Это было колдовство – уж мне ли не догадаться… В наших местах еще свежа память о проделках королевы-ведьмы. Дед рассказывал мне, как она насылала страшные грозы на врага, и, провалиться мне на этом самом месте, сегодня кто-то вновь наколдовал такую грозу!

-Мало ли какая непогода случается, мастер Глаас… - опасливо, но упрямо возразил старик. – В наших краях иной раз дождь сменяется солнцем по три раза на день…

-Твои кости еще крепки, хоть ты и кряхтишь, точно вот-вот помрешь, - еще более мрачно ответил Глаас. – Отправляйся завтра с утра к Лигарскому ущелью и посмотри на южный склон! Нынче там прошел дождь, но, пожалуй, такого дождя ты еще не видал. Все усеяно мертвым вороньем. И не говори мне, что это случайность. Столько падали с неба без колдовства нипочем не просыплется!

Его рассказ был подтвержден возгласами разбойников, в которых за напускной бравадой слышалась тревога: хоть они и привыкли к здешним диким краям, однако обострившееся чутье верно подсказало им, что нынешние страшные чудеса предвещают наступление темных времен.

-Таммельн – порченое проклятое место, - громко произнес кто-то из грабителей, и слова эти вызвали ропот одобрения. – Правитель города сошел с ума, а король, отдавший за него свою дочку, никак тоже разума лишился. Слабые господа – слабая власть!.. А там, где нет человеческих законов – устанавливаются нечистые порядки, и скоро границы между пустошами и людскими землями никто не различит…