РrоМетро

– Кто такой Валерьев? – спросил мальчик. – Дяденька, это вас так зовут? Очень приятно. – Он кивнул остолбеневшему омоновцу и неожиданно рассмеялся своим обычным, заливистым смехом. Только совсем не смешным. – И прекратите меня хоронить, – заговорщицки шепнул он нам. – Сейчас я его сделаю! – И снова крикнул омоновцу: – Ну что же вы, дяденька? Вам ведь хочется поиграть! Смелее! Возьмитесь за рукоятку!

Он снова был безоружен, но на месте его противника я бы не стал этим обольщаться. Омоновец с засунутой под мышку рукой, напоминал питекантропа, который собрался почесаться, но именно в этот момент был застигнут безжалостной эволюцией. Он смотрел поверх головы Игорька, кажется, пытался встретиться со мной взглядом, чтобы спросить без слов: «Он что это, серьезно?»

К сожалению, я знал точный ответ.

– Приготовиться! – скомандовал Игорек. – Стрелять на счет «три».

Мои нервы натянулись как струны, я чувствовал их вибрацию.

Вопрос о том, у кого из противников реакция лучше, не возникал, но ведь быстрота реакций во время перестрелки – еще не все. Иногда большое преимущество дает опыт. В частности, не забудет ли увлеченный собственной игрой Игорек перед выстрелом снять пистолет с предохранителя? Я уже собирался напомнить ему об этом, когда вспомнил, что у ТТ нет предохранителя, только кнопка для выбрасывания обоймы, нажимать на которую в данный момент я бы не рекомендовал.

– Вы поняли? – прокричал Игорек. – Не «раз», не «два», а только когда я скомандую…

В звенящей и скрежещущей тишине вагона что-то отчетливо пикнуло.

И еще раз.

И…

Рука Игорька взметнулась. Это был первый раз, когда я успел проследить его движение от начала до конца. Он склонил голову, рассматривая то, что держал в ладони, затем медленно обернулся ко мне.

– Он… не умер!

В глазах у мальчика стояли слезы, но лицо светилось от недоверчивой радости.

– Он… просто соскучился. – Игорек обернулся, напрочь забыв о противнике, и протянул ко мне руку с зажатой в пальцах игрушкой. – Видишь? – чуть слышно спросил он.

– А-а-а-а-а! – закричал Ларин.

Игорек развернулся на 180 градусов.

Омоновец стоял, чуть согнув ноги в коленях, в замке из сцепленных рук подрагивала рукоятка пистолета.

– Не надо! – попросил мальчик и, улыбнувшись, добавил: – Все уже кончилось. Вот, смотрите… – Он неудобно потянулся к кобуре свободной левой рукой, двумя пальцами попытался вытащить пистолет…

И дернулся. И подпрыгнул. И упал, отлетев на пару метров, прямо к моим ногам.

Несколько мгновений я не мог пошевелиться. Потом услышал окрик омоновца:

– Стоять!

Я поднял на него глаза. Омоновец быстрым шагом приближался к нам.

– Не двигаться! – орал он. – Всем отойти назад!

Он казался до предела обозленным на все человечество. И в первую очередь, на себя.

Лида ладонью зажимала себе рот. Кричали только ее глаза.

– Назад, я сказал! – повторил омоновец, поводя дулом пистолета.

Я попятился, широко расставив руки и заставляя отступить остальных.

Омоновец склонился над неподвижным телом Игорька.

– Что ж ты, малец? – с сожалением в голосе спросил он. – Куда ж ты… Разве ж можно? Я же ж профессионал, а ты… какие игры? – Он поднял голову и зло посмотрел на нас. – Вы куда Савельева дели, сволочи?

Ответить никто не успел, даже если и собирался. Омоновец просто не дожил до ответа.