Ртуть

– Так, все так, мой друг. И я теперь понимаю, что не смогу участвовать в этом конклаве, раз не смогу победить, а отданные за меня голоса только ослабят позиции вашего кандидата, но не помешают ему выиграть. Будьте уверены, я буду готов передать свои пожелания вашему нарочному ровно через неделю. Передайте ему это кольцо, чтобы его сразу же по прибытии препроводили ко мне. Не стоит ему объясняться с кем-либо еще по поводу своего приезда сюда, – и с этими словами папа снимает с мизинца маленькое золотое кольцо с резным сердоликом и вручает его Жаку.

Их встреча закончена, дело сделано. Теперь вопрос только в цифрах. Жак уверен – они будут разумными. Ведь они должны быть приемлемы для него. Теперь, когда Феликс понимает, что его отказ от сана будет возмещаться из кармана Жака, он подойдет к своим подсчетам осмотрительно и взвешенно.

В апреле 1448 года Карл VII посылает в Рим впечатляющее посольство придворных сановников, включая Жака Кера, долженствующее разрешить трудную ситуацию, сложившуюся с папством. И Феликс, и Николай V согласились отказаться от сана при подготовке к новым выборам папы – одного и единственного наследника престола Святого Петра. Все участники признают такое решение лучшим из возможных. Но затем оба папы меняют свое решение и отказываются слагать с себя полномочия. Все в растерянности: что за неразбериха? Неужели теперь будут три папы?

Многочисленное французское посольство отправляется из Марселя на одиннадцати торговых судах из флотилии Жака Кера, тяжело груженных провиантом и дарами, заготовленными для того, чтобы расположить к себе Святой город. Ведь все понимают, что миссия им предстоит не из легких. Англичане нацелились произвести неизгладимое впечатление на жителей Рима и особенно на курию, верховный правящий орган папской власти, в надежде набрать необходимое количество голосов для своего кандидата. И по мнению большинства наблюдателей, у них это может получиться.

Французские посланцы, отплывшие морем, встречаются с остальными участниками посольства, отправившимися в дорогу по суше. Все вместе они въезжают в Святой город во всем параде: три сотни рыцарей величаво восседают на своих лошадях в полном конском убранстве. На длинных, свисающих до самой земли попонах из голубого бархата посверкивают вышитые золотыми нитями лилии. Не менее роскошна и упряжь лошадей, и в такт их шагу эффектно покачиваются высокие белые страусовые перья, вставленные в налобные ремни уздечек. И это только начало. Французы устраивают пышные приемы и наносят ответные визиты, поражая всех обильными и щедрыми дарами. Все расходы, как всегда, покрывает королевский казначей, но они окупаются, когда предпочтительный для Франции кандидат, Николай V, провозглашается законным и единственным папой.

То, что именно Жак Кер убедил Феликса отказаться от сана, обеспечив выбор папы из двух кандидатов, французского и английского, сознают не только в ближайшем окружении Карла. Добрый купец, понимающий нужды и потребности людей, полагает разумным и дальновидным предоставить Феликсу более чем достаточную компенсацию. Через несколько месяцев, когда Рене осведомится у Жака, как ему удалось добиться желанного результата миссии, купец ответит со скорбной улыбкой:

– Даже бывший папа должен на что-то жить!

А пока французские посланники, пробыв в Риме четыре месяца, покидают Рим – все, кроме Жака Кера, разболевшегося настолько сильно, что папа Николай забирает его в Ватикан. Зайдя в покои купца, папа испытывает настоящее потрясение от его болезненного вида.

– Мой добрый друг Жак! Вы ведь мне и правда всегда были другом. Позвольте и мне теперь проявить к вам свое дружеское участие. Я вижу, вы очень серьезно больны. Вас лихорадит и изнуряет жар. Пожалуйста, доверьтесь моей заботе.

Слишком слабый, чтобы перечить, Жак соглашается. Вскоре его состояние настолько ухудшается, что папа Николай настаивает на том, чтобы купец оставался у него как можно дольше – под постоянным контролем папских лекарей. Навещая гостя каждый день, папа наблюдает, как Жак медленно, но верно идет на поправку. И вот наконец наступает тот день, когда он уже может сидеть и разговаривать с приютившим его хозяином Ватикана.

– Мой дорогой Жак! Неужели я вижу слабый румянец на ваших щеках, еще вчера таких бледных и впалых? – Пациент улыбается. – Ах, до чего же мне приятно видеть вашу улыбку!

– Святой Отец, если я еще не на небе, то вашей добротой и заботой ваших лекарей и слуг я чувствую себя так, как если бы уже там находился.

– Мой дорогой и верный Жак, мне известно обо всем, что вы сделали на пользу своим друзьям, и я тоже хочу быть вам полезным. Своим неявным, но бесценным посредничеством вы совершили великое дело для Христианского мира – нет-нет, не перебивайте меня: в исповедальне многое вскрывается. Ваши старания по преодолению раскола в Церкви увенчались успехом, и, по чести говоря, никто из ныне живущих и здравствующих не приложил для этого таких усилий, как вы. Кому, как не мне, об этом не знать!