Ртуть

Мне нужно было что-то еще. Возможно, один из факелов. Если бы мне хватило сил пройти через весь зал и дотянуться до одного из них, я могла бы поджечь его, как он собирался поджечь Третий округ. Я успела сделать три мучительных шага, прежде чем увидела слева от себя другой меч. Я заметила его, когда Харрон притащил меня сюда, но тогда не смогла разглядеть, что это такое. Я подумала, что это какой-то рычаг. Но с такого близкого расстояния я разглядела, что на самом деле это был меч, по рукоять воткнутый в землю.

Только боги знают, хватит ли у меня сил вытащить его, но я собиралась попытаться.

К возвышению, где было похоронено богато украшенное оружие, вели ступени. Когда я поднялась на первую из них, громко застонав от боли, Харрон вышел из ступора. Он поднялся на ноги, его голос звучал громко и настойчиво.

— Саэрис, нет! Не прикасайся к мечу. Не… поворачивай ключ! — задыхался он. — Не открывай врата! Ты… ты даже не представляешь, какой ад ты здесь устроишь!

Он думал, меня это остановит?

Мое зрение полыхнуло красным, вся моя жизнь, полная гнева и несправедливости, наконец-то потребовала возмездия. Ад уже обрушивался на это место много веков назад. Что значит еще немного страданий?

Второй шаг к платформе дался немного легче, но только потому, что это был еще один шаг к смерти. Чувство холода и оцепенения охватило меня, притупляя мои чувства и затуманивая мысли. Я оставила на полу за спиной лужу крови, за мной тянулся широкий след, когда я встала и, прихрамывая, пошла сюда, но теперь мое сердце билось с трудом, почти не перекачивая кровь.

Я поднялась на верхнюю ступеньку, испытывая головокружение и изнеможение. Я тут же упала на колени, и меня скрутили рвотные спазмы. Меня так сильно мутило, но мое тело отключалось. То ли оно не помнило, как это сделать, то ли желудок не мог нормально сократиться от пронзающего его лезвия меча, и вместо этого я выплеснула на гладкую землю сгустки свернувшейся крови.

Меч был старым. Я чувствовала его возраст — от него исходила энергия, говорящая о тайных, древних местах.

— Не прикасайся к этому мечу! — повторил Харрон. Он в панике бросился ко мне, чуть не растянувшись на ступеньках. Он уже перестал отмахиваться от серебряных нитей, ползущих по его груди и медленно поднимающихся к горлу.

Если он доберется до верхней ступеньки, мне конец. Не обращая внимания на боль и потемнение в глазах, я опустилась на корточки и повернулась спиной к клинку, упираясь запястьями в острие древнего оружия. Я ожидала, что оно окажется тупым — откуда-то знала, что к нему уже много веков не прикасалось ни одно живое существо, — но зашипела от удивления, когда клинок прорезал путы на моих запястьях, как горячий нож масло.

— Саэрис, нет!

Харрон почти настиг меня. Я нагнулась, издав жуткий вопль, когда его меч выскользнул из моего живота и с грохотом упал на землю. Я почувствовала это — ослабление в самом центре меня, как будто что-то фундаментальное разрушилось. Теперь меня уже было не собрать обратно. Давай покончим с этим, прошептал тоненький голосок в глубине моего затихающего сознания. Я схватила старый меч за рукоять, и по обеим рукам пронеслась волна энергии, когда я вытащила его из камня и направила на Харрона.

Я прохрипела семь слов, зная, что они будут последними, и наслаждаясь их глупостью.

— Это та часть, где… ты кричишь… капитан. — Я замахнулась со всей силы.

Меч вонзился в плечо Харрона, прорезав нагрудник из промасленной кожи, словно его там и не было, оставив после себя ярко-красную полосу крови. Крик боли Харрона эхом разнесся по сводчатому потолку. Раны было недостаточно, чтобы убить его, но я точно причинила ему боль. Он бросился на меня, прижимая руку к груди, чтобы остановить поток крови. Я предполагала, что он снова схватит меня, но на этот раз он потянулся к мечу в моих руках.

— Верни его на место! Ты должна вернуть его на место!

Но было уже слишком поздно. Песня была спета. Меч был освобожден, и каждая частичка меня знала, что он не вернется в…

В…

Я тонула.

Земля под моими ногами, которую я считала твердым камнем, оказалась совсем не такой. Клинок Харрона расплавился, превратившись в приличное количество жидкого металла, но земля у моих ног… лужа у моих ног… в ней было больше серебра, чем я когда-либо видела в своей жизни, и оно шипело и плевалось, как разъяренный кот. Еще мгновение назад этого не было. Оно было твердым. Теперь же оно размягчалось с каждой секундой. Его бурлящая масса уже достигла моих лодыжек.

Я не могла освободить ботинки. Поверхность серебряной лужи блестела в тусклом свете зала, излучая свой собственный свет. Я не могла сдвинуться с места, и Харрон мог бы покончить со мной раз и навсегда, но тонкие нити серебра, которые раньше были его кинжалом, уже достигли пластины его нагрудника⁴ и жадно поднимались по горлу.

Его кожа была серой как пепел.

— Боги, — вздохнул он. — Это так… — Но он не закончил фразу. Его глаза закатились, и он начал дрожать.