Руал Амундсен

Оставив группу участников для разборки и упаковки дирижабля, руководители экспедиции на катере перебрались в Ном, а оттуда пароходом — в Сиэттл. Возвращение путешественников было триумфальным. Они пересекли Соединенные Штаты Америки с запада на восток на трансконтинентальном экспрессе. На станциях их встречали с цветами толпы людей. В Ныо-Йорке торжественную встречу возглавил Ричард Бэрд, только что вернувшийся со Шпицбергена на родину.

12 июля 1926 года Амундсен и его друзья прибыли пароходом в Норвегию, в Берген. Здесь их встретили салютом из крепостных орудий. Как победители, проехали они по улицам Бергена под дождем цветов, под восторженные овации горожан. От Бергена до Осло по всему побережью пароход, на котором они плыли, встречали флотилии разукрашенных судов. Прибыв в Осло, они проехали по запруженным людьми улицам в королевский дворец, где им был устроен торжественный прием.

Казалось, Амундсен должен был быть доволен: он осуществил все свои планы, слава его в Норвегии затмила славу Фритьофа Нансена, которому Амундсен всегда поклонялся, перед авторитетом которого трепетал, и сам Нансен публично признал его великим полярным исследователем.

Дирижабль «Норге» готов взмыть в воздух, чтобы устремиться в трансарктический перелет.

Норвежский летчик Дитрихсон всегда был верным другом Амундсену.

Валлет, Брази, Гильбо и Де-Кювервиль—экипаж «Латам-47»— не знали, что отправляются в свой последний полет...

«Латам-47» перед стартом.

На этой стеле, воздвигнутой Умберто Нобиле в 1969 году в заполярном Тромсё, высечено и имя Руала Амундсена.

Здесь Амундсен отдыхал и принимал своих друзей.

Норвежцы не забыли своего героя и заботливо охраняют его дом на берегу Буинефьорда.

Крепко сжав кулаки, неотрывно глядя в море, стоит бронзовый Амундсеи на одной из площадей Тромсё.

Но прошли торжества, отгремели овации и салюты, засохли цветы; наступили будни. Триумфальный полет, как всегда, принес Амундсену не только славу, но и крупные долги. И снова нужно было зарабатывать деньги лекциями, книгами, статьями.

В буржуазном мире славе нередко сопутствуют зависть, клевета, инсинуации. Мелкие недоразумения между людьми, неизбежные в большой и сложной экспедиции, порой возводятся в абсолют и становятся пищей для сенсационных измышлений, порочащих известных людей. Так случилось и на этот раз. Вскоре после завершения полета в разных газетах появились статьи, в которых говорилось о том, что на борту «Норге» во время полета между норвежцами и итальянцами все время происходили стычки. Это измышление со всей категоричностью опроверг сам Амундсен в книге-отчете о полете, опубликованной вскоре после возвращения домой. Вог что он писал по этому поводу:

«Наш полет возможно было совершить только при величайшем дружелюбии, и мы заверяем вралей из заграничной сенсационной прессы, что более спокойного и мирного места, чем «Норге» во время полета, никогда не существовало. Да будет нам позволено заявить здесь без околичностей и самым категорическим образом, что за время всего полета мы ни разу не слышали ни одного невежливого слова, не видели ни одной кривой физиономии. Да и каким образом можно было выбрать на ссоры время? Один этот вопрос кажется нам вполне достаточным, чтобы повергнуть в прах все злостные измышления такого рода» («Первый полет над Северным Ледовитым океаном», стр. 267).