Руал Амундсен

Среди зимы с ближних островов начали прибывать новые группы эскимосов. Они предлагали Амундсену песцовые и оленьи шкуры – за один охотничий нож из шведской стали они давали по двенадцати великолепных песцов, и Амундсен обменивал грошовые вещи на драгоценные меха. С точки зрения цивилизованного европейца обман при таких обстоятельствах был естественным.

Наступила длинная трёхмесячная ночь. Чтобы несколько разнообразить свою жизнь, члены экспедиции время от времени устраивали праздники, в которых принимали участие и эскимосы. При свете луны или северного сияния они стреляли в цель, бегали взапуски на лыжах. Лучшему бегуну и стрелку давали в награду какой-нибудь металлический предмет. Эскимосы радовались подарку, а если приз получал норвежец, то он тут же обменивал грошовый приз на драгоценный мех.

А научная работа не прекращалась ни на день.

В обсерватории неустанно действовали самозаписывающие аппараты-регистраторы. Ежедневно в двенадцать часов магнитолог Вик менял в приборе ленту. Зимой, когда температура падала до минус 60 градусов, эта операция была очень тяжёлой: в пургу и в метель, в кромешной тьме приходилось лопатой прокладывать дорогу в обсерваторию сквозь высокие сугробы. Дважды в сутки Ристведт производил метеорологические наблюдения. Лейтенант Хансен аккуратно выполнял обязанности астронома, картографа, фотографа. Он собирал геологические коллекции, делал гидрологические наблюдения. Особого павильона для астрономических наблюдений у экспедиции не было, и лейтенант Хансен устраивался со своими инструментами прямо на воздухе, где-нибудь за стеной жилого домика. Разумеется, при температуре в 60 градусов мороза это было не работой, а подвигом.

Лунд и Хансен занимались хозяйственными делами: добывали воду, что в зимнюю пору являлось немалой трудностью, готовили топливо, помогали коку и ухаживали за собаками.

Линдстрем кормил всю команду и одновременно по заданию университета в Христиании собирал зоологические, а летом и ботанические коллекции.

Амундсен, занимаясь научными наблюдениями, не отказывался ни от каких повседневных работ.

С наступлением весны он предпринял ряд санных поездок в район магнитного полюса. Вместе с лейтенантом Хансеном Амундсен точно определил новое местоположение магнитного полюса и тщательно обследовал как новый, так и старый районы. Это было одним из самых крупных достижений экспедиции.

Лето 1904 года было холодное. Лёд в бухте не вскрылся, и вырвать яхту из ледовых оков не удалось. Экспедиция вынуждена была остаться на вторую зимовку. Это не входило в расчёты Амундсена, но делать было нечего – приходилось жить надеждой на то, что следующее лето будет более тёплым.

Вторую зиму путешественники провели даже лучше, чем первую. Им уже были хорошо известны условия зимовки, да и место было обжитое. И работали они так же дружно и бодро. И никто из них не болел.

Амундсен, верный своим правилам, внимательно следил за тем, чтобы ни один участник экспедиции не оставался без работы. Праздность во время зимовок приносит неисчислимые беды: в долгую полярную ночь настроение у человека падает. Он легко поддаётся унынию, за унынием приходят апатия, безразличие, появляются болезни. Работа же спасает от мрачных дум. И каждый из членов экспедиции был загружен работой до предела.

Весна 1905 года была значительно теплее предыдущей. Появилась полная надежда, что экспедиция сможет продолжать путь дальше на запад. 1 июня остановили саморегистрирующие инструменты, затем разобрали все постройки на берегу и весь строительный материал перевезли на яхту.

Наконец всё было готово к дальнейшему походу. 13 августа яхта снялась с якоря и под прощальные крики эскимосов вышла из гавани.

Дальше на запад

Пролив, в который вошла «Йоа», не был известен европейцам. Ни один корабль никогда ещё не заходил в эти воды. Яхта шла медленно, пробираясь сквозь густой туман, то и дело меняя паруса, так как ветер был капризный. Пролив походил на извилистый коридор – казалось, он вот-вот кончится и яхта попадёт в закрытую бухту.

В продолжение двух недель «Йоа» шла по этому коридору. Высокие берега не пропускали ветра. Он едва шевелил вымпел на мачте. Судно двигалось лишь с помощью винта. Всё время приходилось бросать лот, измерять глубину. Это была очень утомительная работа. Иногда пролив разветвлялся, открывались пути в разные стороны, и тогда перед Амундсеном вставал вопрос: куда идти?

Экспедиции, искавшие северо-западный проход, как раз и погибали в лабиринте этих бесконечных проливов между безыменными островами. Острова сбивали с толку всех путешественников. А лето здесь коротко: открытой водой можно плыть только месяца полтора.

Амундсен опасался, как бы ему снова не пришлось застрять здесь в какой-нибудь безыменной бухте.

И, осматривая чёрные безлюдные острова, он как бы видел тени отважных своих предшественников. Тени тревожили его и заставляли торопиться.