Руал Амундсен

«Это было пять лет тому назад, и, хотя с тех пор я много раз подвергал жестокому испытанию мои физические силы, мне, тем не менее, до сих пор не приходилось страдать от неприятных последствий. Я это рассказываю не для того, чтобы дискредитировать превосходного врача или похвастаться собою, но чтобы указать читателю, какие чудесные возрождающие силы содержит тело человека, который, как, например, я, с юности живет в разумных гигиенических условиях и вследствие этого сохраняет себя таким, каким создала его природа» («Моя жизнь», стр. 83).

Наконец наступила летная погода. Но, сажая самолет после первого же пробного полета, Омдаль сломал левую лыжу. Починить ее в Уэнрайте, этом тихом местечке, было невозможно. Омдаль попробовал использовать вместо лыж поплавки, но и они оказались непригодными.

В это время Амундсен получил телеграмму от одного американского дельца. Этот человек предложил Амундсену свои услуги в приобретении более совершенного самолета, деньги же для покупки его он предлагал заработать продажей сувенирных открыток и марок, которые Амундсен возьмет с собой в полет через полюс.

Амундсен, человек по натуре доверчивый, к тому же не слишком искушенный в финансовых делах, выдал этому дельцу доверенность на все коммерческие сделки, которых потребует подготовка полета. Б результате от имени Амундсена были подписаны многочисленные денежные обязательства. В конце концов вся история с почтой оказалась сплошной авантюрой. Амундсен оказался в долгах. Брат Леон, который вел его денежные дела, боясь личного разорения, также предпринял финансовые санкции против Руала. Даже дом в Буннефьорде Леон пытался продать за долги.

«После всего этого я очутился без единого гроша, и только благодаря милости суда у меня сохранилась крыша над головой».

Началась форменная травля знаменитого путешественника. Амундсен сетует в своих воспоминаниях, что многие норвежцы, недавно поклонявшиеся и льстившие ему, теперь распространяли о нем самые нелепые слухи. Жадная до скандальных сенсаций буржуазная пресса обрушилась на него. Среди измышлений газетчиков было обвинение в том, что две чукотские девочки, привезенные им в Норвегию, являются его незаконными детьми.

История с этими девочками была примечательной. В 1920/21 году, когда «Мод» стояла на зимовке вблизи Чукотского полуострова, у мыса Сердце-Камень, Амундсен сдружился с тремя семьями эскимосов, жившими в ярангах на берегу. Среди этих людей был чукча по имени Какот, который однажды принес на судно больную маленькую дочь. Мать ее умерла от голода в тундре. Амундсен приютил эту девочку, выходил ее и взял с собой. Назвал он ее Каконитой. По пути в Сиэттл Амундсен навестил у мыса Дежнева австралийского промышленника, жившего среди чукчей и женатого на чукчанке. У него было много детей, и Амундсен уговорил австралийца отдать ему девятилетнюю дочь Камиллу, чтобы у Какониты была подруга.

Амундсен привез этих девочек в Норвегию, где поместил их в школу-интернат. Позднее он намеревался вернуть девочек родным, но потом оставил их у себя в Осло, так как родители не требовали их, да и трудно было доставить их на Чукотку. Когда они подросли и получили среднее образование, Амундсен отправил их к друзьям в Соединенные Штаты Америки, обеспечив их деньгами. Говорят, обе девушки вышли замуж где-то на Аляске и жили счастливо...

Не все отвернулись от Амундсена, и в Норвегии, и в других странах были люди, которые поддерживали его в те тяжелые годы. Да и сам он не пал духом. В 1923—1924 годах он ездил по разным странам с чтением лекций, публиковал доклады, статьи в газетах, чтобы заработать деньги не только на покрытие долгов, но и на дальнейшие полярные исследования. И по-прежнему обдумывал план трансарктического перелета через Северный полюс.