Руаманту – мир зелёных туманов

Он вкратце рассказал о происшедшем с нами и европейским кораблём, об устройстве увиденного там чужого мира.

– … Что сказать про ту часть Вселенной? – Максимов пренебрежительно махнул рукой. – Солнце тамошнее – маленькое, тускло-красное, из-за чего мы его назвали Гелиосёнком. Вокруг него вращаются несколько планет, одна – копия Венеры, другая чем-то схожа с Землёй. Пространство – запылённое до предела. Звёзд-то толком не видать! Что-то мне там очень даже не понравилось…

Игнатьев, явно, был заинтригован услышанным.

– Невероятно! Но давайте вернёмся к загадочному «объекту-икс». Насколько я могу судить по вашим словам, он являет какие-то зачатки разума? – уточнил Игнатьев.

– Зачатки?!! – вступая в разговор, с ноткой иронии в голосе переспросила Надежда. – Мне думается, он представляет собой даже не ум, а умище космического масштаба. Берусь предположить, что «объект-икс» имеет прямую связь с нам, пока ещё неведомыми, вселенскими хранилищами информации, частью которых является общеизвестная ноосфера Вернадского.

– Гм-м-м… – ошарашенно произнёс Игнатьев. – И вы считаете, что, не без его целенаправленного воздействия, вы попали в какой-то иной, параллельный с нами мир? – уточнил он.

– Ой, Михаил Олегович! – Володька поморщился и потряс головой. – Не знаю, параллельный это мир, или перпендикулярный, но попасть туда ещё раз мне очень даже не хочется. Разумеется, это может показаться совершенно невероятным, но я уверен в том, что наше перемещение в иное пространство и обратно произошло не без участия «объекта-икс». Это его работа!

– Поня-а-а-атно… – Игнатьев потёр пальцами переносицу. – Попасть туда вам больше не хочется… Но, тем не менее, что-то интересное увидеть там, всё же, удалось? Насколько я понял из ваших слов, согласно данным автоматического обзора пространства, вторая планета той звезды, Гелиосёнка, как вы её назвали, по своему типу родственна нашей Земле? В её атмосфере имеется кислород? – продолжал настырничать инспектор

– Ну, если приборы не врут, то процентов пятнадцать «о два» имеется. Много инертных газов типа аргона и ксенона, немалая доля аммиака и сероводорода. Но это данные почти «потолочные», взятые с большого расстояния. Боюсь, приборы не столько выдавали реальную информацию, сколько «фантазировали». Хотя… Кто знает?..

– А вы, Надежда Викторовна, что можете сказать о той звезде и её планетах? – Игнатьев переключился на нашу спутницу.

Сцепив меж собой пальцы рук и, глядя на экран монитора, Надежда негромко вздохнула и чуть пожала плечами.

– По моим ощущениям, Гелиосёнок – типичный «красный карлик» в стадии угасания. Его возраст – три-четыре миллиарда лет, водород в нём уже на исходе. Лет через пятьдесят-сто миллионов он станет коричневым карликом, а то и чёрным. Ближайшая к нему планета – самая крупная из пяти имеющихся. Её мы назвали Меркурий-дубль. Но она на наш Меркурий не похожа совсем. В некотором смысле, это подобие нашей Венеры. У неё агрессивная, уплотнённая атмосфера, избыток галогенов, скорее всего, там – ничего живого. По моим ощущениям, там нет материков, а сплошной океан из соляной и плавиковой кислот. В атмосфере планеты присутствует газо-гелевая квази-жизнь. Вторая планета чем-то схожа с Землёй. Но от неё веет какой-то непонятной угрозой, такой жутью, что в сравнении с ней любая мединститутская анатомичка, любой морг – это цветочная оранжерея с розами и тюльпанами. Три последние планеты – в разной степени замороженные карлики, покрытые многокилометровым слоем льда.

– Очень любопытно! Очень! – с задумчивым видом резюмировал Игнатьев. – А что, вообще, с выполнением основного задания? Вам самим найти «объект-икс» так и не удалось?

– А чего его искать-то? – на правах штурмана-навигатора, ткнув пальцем в свой монитор, хохотнул Ромка Кузьмиченко. – Вон он, летит с нами параллельным курсом. Километрах в пятнадцати от нас летят европейцы на своём «Синем Ястребе», а он пристроился точно между нами, и с нашей же скоростью движется. Такое ощущение, что это не мы за ним охотимся, чтобы изучить, а, наоборот, он нас сейчас изучает, как каких-нибудь букашек.

– Да, кстати! – Надежда утвердительно кивнула. – Похоже, он нас, и в самом деле, изучает. Я периодически ощущаю исходящие от него какие-то непонятные энергетические импульсы. Такое чувство, будто меня поместили в какой-то невидимый диагностический комплекс. Бр-р-р-р… Теперь я представляю, что ощущает какая-нибудь дафния, которую дети на школьном уроке биологии рассматривают под микроскопом! – она передёрнула плечами.

– А вы не попробуете установить с ним хоть какой-то контакт, раз уж он явил себя таким интеллектуалом? – с некоторым даже вызовом, азартно поинтересовался инспектор.