Рубеж

Жигарев, сидевший неподалеку от комдива, завозился, будто ужаленный. Он рассчитывал, что генерал непременно скажет: «Да, товарищи, мы действительно зря поторопились с этой тактической игрой. Очень даже зря». А тут...

А Мельников между тем продолжал:

— Раньше мы по какому-то неписаному правилу предполагаемый ракетный удар наносили по «противнику» в самом начале наступления. Заранее готовили укрытия, точно рассчитывали весь ход последующих действий. Да и ракетчиков не очень-то беспокоили. А вернее сказать, не умели беспокоить. Выйдут они на позицию, сделают расчеты, доложат. Вот, пожалуй, и все. На этот же раз ракетный удар мы нанесли в ходе наступления. — Он повернулся к схеме и обвел место нанесения удара указкой. — И сразу все осложнилось. Укрываться войскам пришлось уже не в заранее подготовленных убежищах, а в складках местности, в окопах. И вот здесь-то... — Мельников поднял указательный палец. — Здесь даже небольшая задержка батальона Лучникова с выходом к водному рубежу дала себя знать. А ракетчики оказались плохо подготовленными к самообороне. Так ведь, товарищ майор?

— Отчасти так, товарищ генерал, — ответил быстро поднявшийся с травы Жогин.

— Почему отчасти?

— А потому, наверно, что давались слишком усложненные вводные, без учета подготовки наших солдат: дескать, покрутитесь, голубчики, на раскаленных уголечках.

— Верно вы заметили — усложненные! — сказал Мельников. — Но ведь настоящий бой без усложнений не бывает...

— Согласен. Но солдаты недоумевают: с них спрашивают то, чему еще не научили.

«Эге, значит, скидки в оценках захотел! — возмущенно подумал Жигарев. — Но у меня с ракетчиками тоже разговор будет не из веселых. Что это такое — сами сидят у пультов, а их автоматы лежат в кабинах. Налетайте, десантники, и берите все расчеты голыми руками. Безобразие!» Он вытащил из кармана блокнот и стал торопливо просматривать замечания, сделанные им у ракетчиков, но тут же оторвался от записей и посмотрел на вытянувшегося во весь свой атлетический рост Горчакова, когда к тому обратился Мельников.

— У вас, подполковник, хроническая болезнь, — распекал комдив Горчакова. — Ну что это? Два орудийных расчета застряли в песках! Им нужно быть на новых позициях, а они, сироты казанские, разыскивают дивизион...

Горчаков попытался было что-то объяснить, но Мельников строго остановил его:

— Не оправдывайтесь, товарищ подполковник. Ошибки нужно исправлять. Что же касается оснащения полка более эффективным вооружением... Ваше право писать, вносить конкретные предложения. А пустые разглагольствования нам не нужны...

«Вот это правильно, — не без злорадства подумал Жигарев, — с болтовней нужно кончать. А насчет предложений — вообще намек ненужный. Это опять повод для болтовни. Так вот и будем то и дело разводить дискуссии. А начальник штаба разбирайся потом, кто прав и кто виноват».

Подводя итог, Мельников сказал:

— Эти учения преподали всем офицерам, солдатам очень полезный урок. Так что давайте считать, товарищи офицеры, что мы с вами сделали первую попытку выйти на новый рубеж в боевой подготовке.

«Ишь ведь куда подвел, — возмутился Жигарев, — будто без Авдеева все мы тут были слепыми щенками, несмышленышами. Какой нелепый вывод!» У него нервно задергались губы, и он долго не мог успокоиться.

Глава восьмая

1

С учений Авдеев возвращался уже в середине дня. Дежурный лейтенант подбежал к остановившейся перед штабом машине и, не дождавшись, когда командир полка выберется из нее, доложил, что два часа назад приехала из Новосибирска его жена.

— Приехала?.. Марина?.. — удивился Авдеев. — И где же она?

— Ожидает в штабе, в вашем кабинете, — ответил дежурный.

— Спасибо, лейтенант, за приятную новость. Спасибо.

«Ах, Марина, Марина! Ну что стоило дать телеграмму? Встретил бы честь по чести. Не смог сам, послал бы кого-нибудь», — подумал Авдеев, стремительно входя в кабинет.

— Здравствуй! — Увидев жену, он протянул к ней обе руки. — Извини, что так вышло. Я ведь не знал...

— Интересно! — Длинные Маринины брови поднялись крутыми дугами. — Ты же написал мне: приезжай немедленно, ожидаю.

— Но я думал, ты телеграмму пришлешь...

— А я думала, что ты днем и ночью ждешь меня на вокзале после такого вызова.

— А ты почему без Максима? — спросил Авдеев, не обращая внимания на ее колкости.

Марина долго смотрела на мужа, словно не узнавала его.

— Это же ребенок, а не кукла, которую положил в чемодан и вези куда угодно. А если заболеет в дороге?

— Значит, не привезла? А я так ждал, надеялся.

Марина с горечью усмехнулась:

— Вижу, вижу, как ждал. Нет, Ваня, все равно не оправдаешься.

Чтобы остановить ее упреки, Авдеев сказал деловым, хозяйским тоном:

— Ладно, сейчас мы поедем в столовую, пока там обеденное время.

— Зачем в столовую? — возразила Марина, постепенно оттаивая и смягчаясь. — У меня жареные куры, грибы домашней засолки. Хватит нам вполне.

— Тогда поехали сразу домой.

Авдеев собрал вещи, сам унес в машину. Когда вернулся, Марина сказала с упреком:

— Ты у меня как старшина: ать, два!