Рубеж

— Давайте не будем пугать себя, Илья Михайлович. Давайте разберемся спокойно. Прежде всего о записке... — Комдив пристально посмотрел на раскрасневшегося от волнения Горчакова. — Я доволен тем, что вы, Василий Прохорович, изложили все откровенно и подробно. Теперь мы знаем вашу позицию в деталях. Что же касается приказа... — Мельников поднял и опустил брови. — От приказа пока воздержимся. Хочется верить, что автор записки серьезно взвесит наш разговор и подумает...

2

В выходной день к ракетчикам комдив нагрянул перед самым завтраком. Майора Жогина застал он в техническом классе у макета пусковой установки. Тут же за длинным столом с логарифмическими линейками сидели высокий суховатый сержант Ячменев и низкий широкоплечий ефрейтор Машкин. Они сперва даже не заметили, что в классе появился командир дивизии. Только после того как майор заторопился навстречу неожиданному гостю, Ячменев и Машкин, не расставаясь с линейками, вытянулись, поспешно одернули сморщенные под ремнями кителя.

Майор Жогин торопливо и не очень собранно доложил, что он и его помощники занимаются проверкой нового макета пульта управления, который только что установлен взамен старого.

— И как, довольны? — спросил Мельников.

— Хороший макет, — сказал Жогин. — Теперь тут полная сигнализация. Каждое действие расчета как на ладони. Можем включить, если пожелаете? У нас все на ходу.

— Вижу, вижу. И помощники в полной готовности.

— Так точно, товарищ генерал, — бойко отозвался сержант Ячменев. — Мы сейчас в два счета.

— Не нужно, выходной же сегодня, — сказал Мельников. — И завтрак в столовой уже начался. Вы что же, забыли про завтрак?

— А вы не беспокойтесь, товарищ генерал, на завтрак мы успеем, — словоохотливо объяснил ефрейтор Машкин. — В столовой нас знают и кормят в любое время.

— Почему в любое? Есть же для каждого подразделения своя очередь?

Майор Жогин скомандовал своим помощникам:

— Шагом марш в столовую! Немедленно!

Ячменев и Машкин, недоуменно переглянувшись, тут же исчезли.

Комдив возмущенно покачал головой:

— Это что же получается?

— Виноват, товарищ генерал, недосмотрел...

— А как вы сами, интересно, этот выходной собираетесь провести: отдыхать будете или заниматься рационализаторскими делами?

— Отдыхать некогда, товарищ генерал. Вчера новое письмо пришло из института. Просят срочно представить схему и полное описание планшета. Вроде идем к финишу.

— Что ж, приятно. Значит, будете трудиться?

— Буду, товарищ генерал.

— И помощников заставите?

— Они сами к этому делу тянутся.

— Ну если тянутся, останавливать не надо. Что же касается финиша... Будьте внимательны, Григорий Павлович. Спортсмены, бывает, на последних метрах спотыкаются. А вы командир ракетного дивизиона.

«Легко, конечно, говорить: будьте внимательны, разумны... Но что бы там ни было, а полковника Осокина нужно предупредить еще раз, чтобы не выпускал ракетчиков из-под своего наблюдения ни на один день», — отметил про себя Мельников.

По пути домой он завернул в штаб дивизии, дежурному офицеру сказал:

— Соедините меня по телефону с полковником Осокиным, если он дома.

— Полковник Осокин здесь, товарищ генерал, — ответил дежурный.

— Зовите!

Едва комдив успел войти в свой кабинет и снять плащ, как в дверях появился Осокин, шутливо спросил:

— Вы что же, Сергей Иванович, забыли, что сегодня выходной?

— Я решил проверить, чем офицеры штаба в выходной занимаются.

— И сразу засекли меня?

— А вы сами, полковник, перехватчик отважный.

Осокин рассмеялся.

— Ничего себе, заработал характеристику. Но я, Сергей Иванович, знал, что вы искать меня будете после посещения ракетчиков.

— Угадали, значит? Это хорошо. Только учтите, не понравились мне сегодня ракетчики. Опять все заняты рационализацией.

— Так свободное же время, Сергей Иванович, — развел руками Осокин. — Да и радость у них. Письмо из института получили.

— Вот этим письмом и меня успокоили. Пришлось поздравлять, желать успехов. Словом, раскиселились мы с вами. — Комдив внимательно посмотрел на Осокина. — А дисциплина-то у них, прямо скажем, не на уровне. Подтягивать, подтягивать нужно. Будет крепкая дисциплина, будут и новые успехи в рационализации. Что? Не согласны?

— Согласен, — ответил Осокин.

— Тогда помогайте ракетчикам, но и спрашивайте.

— Стараюсь, товарищ генерал.

— А это я уже слышал: «стараюсь», «принимаю меры». Но плана рационализаторской работы до сих пор нет.

— Будет, товарищ генерал.

— Когда?

— В ближайшие дни.

— Опять обещания. Давайте с обещаниями кончать, Аркадий Петрович.

В кабинет вошел Никола Ерош. Неловко переминаясь с ноги на ногу, доложил:

— А я вас шукаю, товарищ генерал. Разрешите?

— Что случилось, Никола?

— Ничого, все гарно, товарищ генерал. Зараз я рапорт подать хочу. Вот побачьте.

— Какой рапорт? — Комдив взял из рук Ероша бумагу, прочитал: «Прошу перевести меня в ракетное подразделение на должность увольняемого в запас механика-водителя пусковой установки». — Вы это серьезно? — удивился Мельников. — Ходили, ходили да и выходили. — Он повернулся к Осокину: — Видали?

— Признаться, не ожидал тоже, — покачал головой Осокин.