Рубеж

— Никак нет, товарищ генерал, первый вопрос ваш. — Помолчав, прибавил участливо: — Замкомандующего уже беспокоился, прибыли вы или нет. Дважды сам лично в аэропорт звонил.

— Спасибо, майор, за информацию, — сказал Мельников.

Военный совет проходил на втором этаже большого старинного дома, в просторном, с широкими окнами кабинете командующего Сайгина. Собравшиеся разместились за длинным столом. Ближе всех к командующему сидел Павлов, неторопливый, спокойный. Чуть подальше — рослый, усатый член военного совета Костицын и начальник штаба округа Петров, самый молодой из присутствующих, по-цыгански смуглый, живой. Его Мельников знал еще плохо, потому что появился тот в округе недавно, в дивизию приезжал лишь один раз во время инспекторской проверки. Были здесь и другие генералы.

— Прошу, Сергей Иванович, прошу, — сказал поторапливающим баском командующий и показал на стул, что стоял напротив него. — Вот сюда, пожалуйста.

Садясь, Мельников положил перед собой блокнот и карандаш. Он ожидал, что первое слово будет предоставлено Павлову, что именно он если не даст полной оценки происшедшему, то по крайней мере ознакомит присутствующих с существом дела. Но этого не произошло. Сайгин положил обе руки на папку, в которой были собраны акты и донесения, сказал:

— Что ж, товарищи, история с аварией как будто прояснилась. Налицо три главные причины. С одной стороны — увлеченность и неорганизованность самого командира ракетного подразделения майора Жогина, его уклонение от некоторых регламентных работ. С другой — чрезмерная нетерпимость к научной, рационализаторской работе майора со стороны полковника Жигарева. С третьей — странная индифферентность в этой ситуации начальника ракетных войск и артиллерии дивизии полковника Осокина. На этом основании подготовлены выводы, определены меры взыскания. — Сайгин раскрыл папку, вынул бумагу с напечатанным на машинке текстом, положил перед собой. — Но... обстоятельства у нас сложились необычные, — сказал он, наморщив высокий лоб. — Объявляя майору Жогину взыскание, мы должны вручить только что присланное авторское свидетельство на сконструированный им планшет и диплом. Так ведь? — спросил Сайгин, повернувшись к начальнику штаба.

— Да, но одно не должно исключать другого, товарищ генерал-полковник, — вскинув голову, ответил Петров.

— А вот и давайте разберемся. — Командующий обвел пытливым взглядом сидящих перед ним участников совета. — Начнем с командира дивизии, наверно? Пожалуйста, Сергей Иванович, вам слово.

— Хочу сразу же обратить внимание членов совета, что рационализация майора Жогина в области подготовки ракеты к пуску — достижение незаурядное и перспективное. И что еще важнее — проделана эта работа без отрыва от боевой подготовки, за счет личного времени.

— Он мужественный человек, — сказал Сайгин с сочувствием. — Но сейчас хотелось бы выяснить, Сергей Иванович, как это вы, опытный, предусмотрительный командир, и вдруг чуть было не лишились своего подопечного?

— Да, я, как видите, — сказал Мельников, — до конца своей задачи не выполнил. Наверно, потому, что недооценил всей сложности создавшихся обстоятельств.

Петров завозился в своих бумагах, торопливо что-то отыскивая.

— Вы хотите возразить комдиву? — спросил его командующий.

— Я хочу познакомить членов военного совета с тем, что написал по этому поводу полковник Жигарев. Разрешите? — Отыскав нужное место в донесении, Петров громко прочитал: — «Авария произошла потому, что в ракетном подразделении была слабой дисциплина. Мои усилия укрепить дисциплину не были поддержаны».

— Ну это еще более странно, — заметил рослый, усатый, неторопливый в движениях Костицын. — Посудите, товарищи, он, Жигарев, за дисциплину, а все другие — против. Комдив, как нам известно, все время стремился ввести рационализаторскую работу майора в плановое русло. Одно с другим не вяжется, честное слово.

— Пожалуй, — согласился командующий и кивнул Мельникову, чтобы тот продолжал докладывать.

Мельников очень сжато объяснил, что он лично против наложения взыскания на майора Жогина. Что же касается Жигарева, донесение которого только что было заслушано, то он как штабной офицер — достаточно требовательный, исполнительный. Нельзя отказать ему и в тактической инициативе. Но излишнее самолюбие иногда берет верх и уводит его от главной цели, что как раз и получилось с ракетчиками.

— И все же, будь в дивизии надлежащий порядок, аварии с ракетой не произошло бы. Уверен, — заметил Петров.

— А вы зря торопитесь делать выводы, генерал, мы не всех еще выслушали, — деликатно заметил Сайгин и предоставил слово Павлову.

Неторопливым, слегка хрипловатым баском Павлов сказал: