Рубеж

«…ведь если Смерть… и Двойник… и Пленник!..» – уловил я обрывок мысли, проскользнувший за мантию; но покровы вновь запахнулись наглухо, и не жалким осам было прорываться внутрь.

Однажды я видел уснувшего навеки бога.

Сейчас я смертельно завидовал ему – он хотя бы мог выбирать сны.

Сердюки охотно расступились, пропуская вожака вперед. Пан Юдка – сейчас имя Иегуда бен-Иосиф подходило ему меньше, чем мне мысли о мести Самаэлю, – встал у канавы, развел пустыми руками, демонстрируя свои мирные намерения.

Герой Рио меча не опустил.

Рыжая борода встопорщилась: пан Юдка смеялся.

– Мой добрый пан! – Смех стал словами, оставаясь смехом. – Мой славный пан! Зачем нам лишние свары?! Я даже не прошу вас сложить оружие – на здоровье, носите, ведь пан сам оружие, хоть с железом, хоть без… Послушайте старого жида, знающего жизнь: езжайте с нами по-доброму! И панночку возьмите, иначе плакать сотнику Логину по дочке кровавыми слезами! Что скажете, мой славный пан?

Герой отрицательно покачал головой.

– Я благодарен вам, пан Юдка, за столь щедрое предложение. Но я нанялся на службу к госпоже Ирине, а долг…

Он помолчал. То ли подбирал нужное слово, то ли заменял одно другим, обжигающим язык хуже красного перца.

Рыжебородый не торопил его, тихо катая смешок в зарослях бороды.

– …долг наемника – отрабатывать службу до конца. Еще раз прошу великодушно простить меня и – командуйте вашим людям! Я жду.

– Вэй, пан, шляхетный пан! Вы еще скажите, закрутив ус: «Через мой труп!» – и я спляшу от радости фрэйлехс, будто на свадьбе родной дочери! Но ведь старому жиду мерещится: вы уже раньше имели счастье наняться на службу? Не вам ли было поручено доставить к вашему князю некоего младенца? не вам ли давалась для того виза через Рубеж? или я таки не прав?!

Меч в руке героя дрогнул.

– Вы правы, пан Юдка. Но…

– Какие могут быть «но», мой дорогой пан?! Сами знаете: одной, простите, задницей в двух седлах… не шляхетно, да и неудобно, скажем прямо!..

Вдруг Юдка стал серьезным, мигом превратившись в Иегуду бен-Иосифа; и я опять не успел уловить изменение его внешнего света – а свет внутренний у него был такой же, как у любого Заклятого.

Гроб с заживо погребенным – вот их свет.

– Милостивый пан Рио! Я полагаю, нам хватит беседовать попусту. Вот мои предложения, раз уж нам обоим было суждено остаться в живых: вы вместе с панной сотниковой сдаетесь на милость пана Мацапуры-Коложанского, моего господина. Местные дела вас не касаются. По приезде к пану Станиславу я приложу все усилия, дабы вы и панна Ярина не потерпели ущерба. Что скажете?

Похоже, герой готов был отказаться и прыгнуть через канаву.

Но случилось непредвиденное, то, о чем я успел подзабыть: дрожь сфир. Причем расторжение нижнего Слияния длилось столь долго, что аспект Скрытой Мудрости успел одеться в Глас Великий, почив на белом огне, – еще миг, и энергия Приговора стала бы явной.

Странно: не один я заметил это.

Пан Юдка весь напрягся, разом забыв о герое Рио с его смешным мечом, а сам герой покачнулся и до крови закусил губу. Взгляд Рио слепо шарил по лицам парней с шаблями, мимоходом скользнул по рыжебородому, и дальше, дальше – лошади, тела на снегу, тела, тела…

Так безглазый побродяжка ищет в пыли рассыпанную милостыню.

Взгляд остановился, закаменел – и полыхнул изнутри неизъяснимой мукой.

– Спасите… спасите его! – Отчаяние полновластно воцарилось в голосе героя, мальчишеское отчаяние, некогда заставившее откликнуться Рубежи. – Я согласен! Я на все согласен! Только спасите его! Или нет… я сам! сам!

Кинувшись вперед, Рио легко разбросал сердюков, заступавших ему дорогу (захоти Юдка задержать героя… нет, не захотел), и вскоре рухнул на колени возле дальнего тела в сером знакомом жупане.

Рядом бродила чалая лошадь, изредка всхрапывая.

– Не умирай! – Вопль заставил кружившее в небе воронье откликнуться суматошным карканьем. – Не умирай, будь ты проклят! К'Рамоль, где ты?! Где ты?!

Перед Рио, до половины зарывшись ногами в сугроб, лежал первенец моей Ярины – Чумак Гринь. Которого я однажды не убил только ради его матери. Это над ним сейчас смерчем закручивались сфиры, колебля Древо от самого основания, это над ним, над умирающим парнем, сейчас пылал белый огонь, изливаясь в порталы Великим Гласом; это его рана, его беспамятство вырвали меня из медальона и бросили на поиски вожделенного.

Клянусь Тремя Собеседниками – благословенна будь пуля, метко пущенная героем! Благословенна трижды, ибо сейчас Чумак умрет от выстрела Рио, и будет нарушен Запрет, и смерть сойдет в мир не с клинка, но с рук Заклятого! Я стану прежним! Я…

– Не умирай!

В лице героя уже исподволь проступали черты мальчишки из огненной купели. Крик то и дело срывался подростковой фистулой, и сердюки неловко крестились, пятясь назад.

– Не умирай, говорю тебе! Живи!.. Спасите его! Или хотя бы добейте!..

Я ждал, ощущая, как мало-помалу пробуждается нижний треугольник, как эхо колеблемых порталов входит в меня живительным ознобом.

Сейчас!

Сейчас…

– Пан Рио клянется сдаться на милость пана Станислава? Тогда старый жид еще поторгуется…