Рубеж

— Вэй, славный пан, шляхетный пан! Послушайте старого жида: бегите, дока не поздно! А закручивать ус и выпячивать свое шляхетство собачьим хреном… — Господин Консул! Прошу вас, не делайте этого! Господин Консул!.. остановитесь!.. На бегу, изо всех сил торопясь за скрывшимся в проломе Мацапурой, Сале Кеваль, Сале Проводник, носящая смешное для избранных прозвище Куколка, обернулась.

Меркли очертания холмов, утопая в ливне, превратившемся в потоп, опадала кора с деревьев, обнажая рванину бывших шпалер на стенах, колючий терновник осыпался штукатуркой руин, грязь засыхала на глазах, становясь вывороченным паркетом и открывшимися взгляду балками перекрытия; молчал в туманной пелене Самаэль, Ангел Силы, — а между «здесь» и «там», между уходом и возвращением, над нагой некрасивой девицей, стояли двое. Консул и герой.

Таким все запомнилось женщине, прежде чем померкнуть окончательно.

КНИГА ВТОРАЯ

ПРОЛОГ НА ЗЕМЛЕ

Пан сотник! Пан сотник, здесь кто-то живой! — Кто? Кто?! Да отвечай же, сучий сын! Нет ответа.

СРЕДИСЛОВИЕ а проще сказать, СЕРЕДИНКА НА ПОЛОВИНКУ

Эх, любезные мои читатели, чуяло, чуяло вещее мое: зря на эту книжку бумагу извели, зря гусей на перья ободрали! И панычам-борзописцам говорил: не позорьтесь, не смешите честной народ! хлопните по чарке горелки с перцем, салом заешьте и киньте эту забаву к чертям свинячьим, не во гнев будь сказано!

Где там! будут они простого пасичника слушать! Панычи в тычки, а пани пышна и вовсе котищем диким травила старика! И добро 6 кропали себе помаленьку, как меж умными людьми водится: вот колдун поганый на скале сидит, замыслы черные лелеет, вот славный лыцарь Кононенко с ватагой на того колдуна уж восьмую книжку сбирается… нет! Наворотили мудростей! разве что пан ректор Киевской бурсы ихние выкрутасы разберет, и тот небось в затылке лысом не раз не два почешет!

Теперь уж точно пойдут в народе зубоскалить; и пусть бы высшее лакейство или там пан комиссар — нет, всякий мальчонка голопупый, кому на хворостине по двору гарцевать, и тот пристанет, хмыкнет сопливым носишком: «Куда? зачем? ишь завернули, всякого им добра мимо хаты!..»

Чистая прекомедия, от стыда хоть на люди не показывайся! Ведь знаю я вас, щелкоперов да книгочеев: станете смеяться над стариком, а в иных знакомцев, что на сих страницах табором встали, мало что пальцем не потыкаете: бачь, яка кака намалевана!

Прощайте! может, и не свидимся больше.

А напоследок руками разведу: есть в этой книжке, хай ей грець, много слов не всякому понятных. Так ниже они почти все означены, а там понимайте или нет — ваша на то воля. Я и сам каких не знал, так у рава Элищи либо у кнежского писаря без стеснения пытал, даром что старый уже…

За сим остаюсь ваш добрый приятель пасичник Рудый Панько

ВРЕМЯ НАРУШАТЬ ЗАПРЕТЫ

Рубежи — Пришли. За мной.

стеной.

Ниру Бобовой

ПРОЛОГ НА НЕБЕСАХ И НА ЗЕМЛЕ

Небеса проповедуют славу Б-жию, и о делах рук Его вещает твердь. День дню передает речь, и ночь ночи открывает знание.

I В тот час, когда Тора даровалась Моше, пришли тьмы высших ангелов под водительством Самаэля, князя левой руки, чтобы сжечь его пламенем уст своих. И укрыл его Святой, благословен Он, чтобы не узнали те и не возревновали к нему, пока созидаются из этого Слова новые небеса и новая земля.

II И восстал князь Самаэль, подобный высокой горе, из уст которого вырывались тридцать языков пламени. Сказал он: «Собираюсь я разрушить мир, так как нет в поколении праведников, и радуга рассекла небеса». Он был человекоубийца из начала и не устоял в истине; ибо нет в нем истины. Когда говорит он ложь, говорит свое; ибо он ложь и отец лжи.

И был с ним тот, кто начальствует над Преисподней — Дума имя его, — вместе с многими ангелами наказания, стоящими у входа в Преисподнюю, и иные Крылатые были с ними. Микаэль-Архангел, слыша все это, не смел произнести укоризненного суда, но сказал: «Да запретит вам Святой, благословен Он». Но не послушал Самаэль, отец лжи, ибо прельщен был лживым Словом.

III И к этому лживому Слову выходит Самаэль, муж превратностей, язык обмана из жерла великой бездны. И скачет пятьсот верст навстречу этому Слову. И берет его, и идет в этом слове в глубь своей бездны, и созидает из него небосвод лжи, называемый Хаос. И пролетает муж превратностей в этом небосводе разом шесть тысяч верст. И когда возникнет этот небосвод лжи, тотчас же выходит жена распутства, и усиливается на этом небосводе лжи и соучаствует в нем. И оттуда выходит она и умерщвляет многие тысячи и тьмы.

Но восстал некий Ангел на Самаэля, не желая гибели мира, который сотворил Святой, благословен Он. И воскликнул Восставший: «Горе вам, живущим на земле и на море! Потому что к вам сошел Самаэль в сильной ярости. Склонились вечерние тени, тени смертные, ибо право господствовать над ними передано ангелам, князьям народов. Благо же мне принять смерть в огне чистого золота, пылающего там, откуда искры рассыпаются во все стороны!»