Рубеж-Британия (книга 4)

На охране дежурный унтер–офицер на пасту стоит по струнке, и похоже, здесь целая казарма примыкает с оружейкой.

Усевшись на лавку послушно, стал думать, что делать дальше. На зов Медведь откликается, несмотря на то, что здесь основательные стены и расстояние метров сто пятьдесят до него. Думаю, Медведь сумеет проломить все препятствия, если пожелаю. Останется только влезть в кабину и оставить гвардейцев с носом.

Но я же офицер. И нужно вести себя, как подобает офицеру.

Подполковник смотрит на меня через прутья, задумался. Рядом двое бойцов помладше стоят, глазами хлопают. Остальные в казарму прошли.

— Доложите о моём прибытии коменданту Острова, товарищ подполковник, — подсказываю ему.

— Уже отправили посыльного, — ответил сдержанно и стал критиковать. — Коль одели мундир, извольте носить его с честью. Как вам не стыдно, товарищ штабс–капитан являться в таком виде на праздник батюшки императора. Что вы пили? От вас разит на километр. Что подумают иностранные гости? Целый меха–гвардеец в виде непотребном. Вы даже не удосужились побриться и обувь почистить. Я уже не говорю о том, что вы не потрудились посмотреть, куда приземляете свою машину. Впервые на моём веку такой позор. Вы же и в прошлом году учинили нам бед. Много звёзд из–за вашей выходки полетело с погон. Не совестно?

Смотрю на него пристально.

Кто ты такой, чтобы критиковать меня? Так и подмывает ответить. Но я говорю не менее колко:

— Штаны мундира протирать на стульях мягких, каблуки на брусчатке стирать, маршируя, кланяться господам высоким, выслуживаясь? Это служба офицерская по–вашему?

— Это вы сейчас на что намекаете, сударь? — Взвинтился сразу подполковник.

Я поднялся с лавки и подошёл к решётке, приблизившись и вылавливая взгляд с невольной опаской.

— Настоящие офицеры вот с такими бородами, — говорю ему, показывая на себе выразительным жестом, скалясь. — Да сапогами, разваливающимися в месиво на ногах, оргалидов без всяких боевых машин в упор расстреливали. И жарились с осколков, не покривившись. Пока вы здесь строевые приёмы выполняли! Что, товарищ подполковник?

Покраснел он аж. И выдавил сквозь зубы в ответ:

— Полагаю, вы решили оскорбить мои офицерские погоны?

— К вашим услугам, товарищ подполковник, — произнёс я хищно.

— Отставить!! — Прогремело с прохода.

И все в комнате шарахнулись, как от ударной волны. Только я обернулся, отчего–то наполняясь радостью. Сразу ведь не сообразил.

Зотов стоит в проёме, тяжело дышит. В мундире парадном, с наградами пурпурными и погонами золотыми, снова по две большие звезды красуются. Может, просто старый китель надел. Широкий верзила, с которым и не поспоришь.

Сперва гвардейцев взглядом расстреливает, затем на меня смотрит своими чёрными бездонными глазищами уничтожающе. Но мне лишь в забаву такое. Теперь он, как родной брат. Не знаю, как объяснить такие чувства.

Товарищ боевой вновь нашёлся. И рад ему безмерно.

Чувствую, Константин и сам готов уже броситься ко мне и расцеловать в обе щёки. Улыбку едва скрывает. Строгим пытается сделаться.

— Освободить, — командует меха–гвардеец.

— Но он вторгся на Остров… — замямлил подполковник.

— Приказ Анастасии Николаевны, — обрубил Зотов.

Все аргументы гвардейцев сразу же кончились.

С заметной суетой меня выпустили. Костя сразу под руку ухватил и вывел, как сына нашкодившего. Недолго он держался, стоило выйти в коридор, встряхнул:

— Ты что учинил, Андрей?

— Я тоже рад встречи, Кость, — говорю ему сердечно и чувствую, что меня хорошо так развезло. — Не ожидал, что так быстро вернётесь.

— Вчера прибыли, — ответил сухо и дальше песочить: — Андрей, ну даёшь. Нельзя же так подрывать авторитет властей. Головой не думаешь. А ещё Настю подставляешь.

— Я просто захотел попраздновать вместе с уважаемыми господами, — отвечаю, шагая уже по гостевому крылу. — С барышнями покружиться в вальсе.

Подышать перегаром на господ.

— Да какие тебе барышни? От тебя разит, как от самого последнего алкоголика, — прошипел. — Ты самогонку деревенскую пил что ли?

— У простых людей другого и нет. Это здесь вино тридцатилетнее французское, дорогое шампанское из Бургундии. Закуски от лучших поваров. И лучшая музыка, чтобы в горлышко это хорошо проскальзывало.

— Ну хватит, — буркнул Зотов, быстро остывая. — Пошли ко мне, пока никто не увидел в таком состоянии.

Повёл на второй этаж, где у него оказались покои. Раза в два поменьше моих прошлогодней. Но с роскошной мебелью не худшей и убранствами, что сияют почище всякого органического льда.

— Раздевайся и в ванную ложись, я лакеев позову, — раскомандовался мой боевой товарищ.

Слушать не стал, плюхнулся на диван. И понял, что тело тяжёлое, усталость навалилась гадкая так не вовремя. Какие мне танцы?

На столе бутылка вина початая и два бокала с красным на донышке.

Ну, сам Бог велел. Хлебнул из бутылки, где ещё вина на треть.

— Да ты что… — начал было Костя, но замолчал, понимая, что поздно.

Три глотка зашли, как водица ключевая. Очень хотелось пить.

— Как же хорошо, — протянул я, отлипнув от бутылки и откинувшись на спинку.

Зотов на меня, как на гада смотрит.