Рубеж (сборник)

– Ты… чего? – спросил Серега, и ничего более идиотского он в данный момент спросить не мог. Поэтому Данил повернулся и молча врезал ему по жирной роже. А затем он выбрался из машины и медленно побрел вдоль обочины, меланхолично пиная подворачивавшиеся под ноги пивные банки.

Так он шел несколько минут, пока Маришка, пыля сланцами, догнала его, обняла, не сказав ни слова, заставила остановиться.

– Прости его, – тихо шепнула она. – Он хороший. Но он просто медленно соображает… Данил, он еще поймет и извинится. Если успеет.

– Извинится? – удивленно переспросил Данил. И повторил еще раз, громче. – Извинится? Зачем? Ее нет больше, понимаешь? И все тут. Точка. Финита. Зи энд.

Он попытался высвободиться, но Маришка держала на удивление крепко.

– Это ты не понимаешь, – отчаянно сказала она. – Нас всех не будет, Данил.

– Конечно, – медленно проговорил Данил. – Мы все умрем. Люди так устроены, знаешь ли.

– Я не об этом! Двери, Данил. Ты разве еще не сообразил, умный ты наш?

Наконец-то она разомкнула объятья, рывком развернула Данила лицом к себе и заговорила, быстро, жарко, сбивчиво, глядя ему в глаза, а он только слушал, чувствуя, как Маришкины слова обжигают его лицо.

– Эти двери, они везде. Видишь, Натка первой села в машину – и исчезла. Значит, неважно, как дверь выглядит, подойдет любая, не только та, которая на пляже. Или на тропе. И пропадает, похоже, первый, кто пройдет в нее. А без дверей ведь никак, куда не пойдешь – обязательно будет дверь.

Она замолчала. Данил почувствовал, что должен сказать что-то, что-то невероятно умное. Найти какие-то единственно верные слова, таящие в себе ответы на все вопросы. Спасти, наконец, тех, кто остался. Но все это было неправдой, ничего поделать он не мог. В одиночку порой можно спасти мир, но практически невозможно в одиночку спасти себя и тех, кто рядом. «Как я устал, – подумал он. – Почему она смотрит на меня с такой надеждой? Чем я лучше других?»

– Но почему? – зло спросил Данил. – Почему мы? За что нам?

– Да не знаю же! – почти выкрикнула Маришка. – Может, это тест? Кто, не зная, что за дверью, полезет в нее первым? Самый храбрый?

– Скорее, – покачал головой он, – самый глупый. Умный не пойдет прямо так, наобум. Но это неважно. Если ты права, то нет смысла трепыхаться.

– Почему? – вклинился в их разговор незаметно подошедший Серега.

Рыжий толстяк, выбравшись из машины и догнав Данила с Маришкой, как раз успел расслышать последние слова Данила. Под правым глазом Сереги набухал свежий лиловый синяк.

Данил мысленно проклял то, что до рыжего так медленно доходит.

– Потому что, – терпеливо объяснила Маришка, – я только что сказала Данилу: исчезает тот, кто первым проходит в дверь. А мир так устроен, что без дверей нельзя. Дома, на работе, в магазине, в баре – везде стены, стены, стены… А в стенах – двери. И однажды ты пройдешь – и исчезнешь.

При словах Маришки увалень побледнел.

– Что с тобой? – встревоженно спросила девушка.

– Я только что в дверь проходил, – жалобно протянул рыжий.

– Где? – чуть ли не радостно спросил Данил.

А в голове его пульсировало: «Еще один попался!»

– В магазине. Я домой позвонить хотел, а мобильник разрядился. Ну, я пошел и спросил, можно ли позвонить. И дверь… Туда и обратно.

Ну-ну, – жестко усмехнулся Данил. Ему уже не было жалко никого, время жалости кончилось, когда исчезла Натаха. Чувства выцвели как старые фотографии. Пыль хрустела на зубах. Мир окрашен в разные оттенки серого. Смысла нет, не было и не будет. – Домой-то дозвонился, маме с папой сказал, что скоро вернешься? Лучше приготовься Витьку привет передавать, когда его встретишь. И другим тоже.

– Данил, ты что? – закричала Маришка. – Ты почему такой… Такой злой? Что мы тебе плохого сделали?

– Извини, – тихо ответил он, стараясь не смотреть ей в глаза (вот странно, Сереге в глаза он смотреть мог, а Маришке – не получалось). – Я ведь никому не обещал, что всегда буду добрым. Все изменилось, ребята. Мир уже не такой, как был раньше, и мы совсем другие.

Серега стоял тихо – тихо, опустив голову и глядя себе под ноги. Наверное, ждал, когда окружающий мир, невысокие покосившиеся домишки под выбеленными солнцем черепичными крышами, магазин с полуосыпавшимся крыльцом, облезлая собака, перебегавшая дорогу – когда все это исчезнет, и он окажется… Окажется – где?

– Ну что, – спросил его Данил, – подождать, пока ты исчезнешь?

Серега зло посмотрел на него, но ничего не сказал.

– А может, – с тайной надеждой сказала Маришка, глядя мимо Данила и Сереги, – там, за дверью, все хорошо? Может, нам туда и нужно?

– Конечно, – буркнул Серега. – Молочные реки с кисельными берегами. Счастье всем, и поэтому все уходят туда, и никто не возвращается обратно.

– Что толку гадать? – отозвался Данил. – Не попадем туда – не узнаем. Дверь – это переход. Она делит нас. На тех, кто здесь. И тех, кто уже там.

И не только, подумал он про себя. На тех, кто боится, и тех, кто идет вперед. На тех, кто командует, и тех, кто подчиняется. На тех, кто любит, и тех, кто ненавидит. На тех, кто…