Рубеж веков

— Ты привёз большую добычу. Очень большую. Мы, когда отвязывали покойников от лошадей, расседлали наших и твоих, чтобы животные не мучились и кинули на твою телегу, что поместилось. Ну и в процессе, конечно кое-что увидели. Да, кстати, вещи стрелков уже разделили между всеми, решили тебя не ждать, так как и всего остального у тебя хватает. Так вот… Конечно по обычаю всё что ты привёз — твоё, но я бы дал тебе совет небольшой. Вещи оставь себе, а вот там несколько кошелей с монетами… Кстати, вот они. Пусть лучше с тобой, чем там лежать будут. Ты бы их поделил — часть отдал Паску с Раду. Я думаю им хватит этой части. Потому как если бы не ты, они бы там, у тех руин и остались. А вторую часть, особенно если там будет золото, отдал гемилохиту со словами, что тут доля его и кентарха. Пусть сам передаёт. Можешь и из вещей что-то выбрать получше туда же. Ты только пистоль не отдавай, хорошая вещь, пригодится.

— Старый, (Теодор всегда к нему так обращался, когда хотел спросить что-то) а что за воины нам попались?

— Да трудно так сказать… Возможно сипах с джебелю, но вот то, что у них были ружья… Может это был белюкбаши азапов с частью своих слуг, может кто из тюфекчи… А сейчас вставай, приводи дела в порядок и иди к нашим. Скопефты, хоть и взрослые уже, а глаз за ними нужен, пока не натворили чего. Ты и так в последние дни с этими патрулями забросил своих стрелков. Да и баночку эту забери себе, вроде как целебная мазь. Хоть и вонючая.

Теодор, оставшись один, попробовал вытереть лицо от этой вонючей жижи. Но обнаружил, что это немного больно сделать, так как на лице действительно оказались небольшие ожоги от пороха. А также подгорели в брови, ресницы, волосы на его небольшой бородке. Шапка частично защитила голову, но вот правой половине лица всё же немного досталось.

Но вот дойти до своих ему сразу не удалось. Только спрыгнул с телеги, как его нашли и передали приказ — явиться к Томасу де Вальверде, друнгарию, который с помощью переводчика долго расспрашивал и выяснял, как так получилось, что почти дюжина всадников были почти полностью перебиты вдвое меньшим числом врагов. И даже не из засады.

Оказывается, его вчерашнее появление видели многие и по лагерю разошлись просто дикие слухи. Поэтому, когда он оказался свободен, то его тут же окружили простые солдаты, среди которых были друзья погибших, желавшие выяснить подробности их боя. Пришлось и тут в общих чертах рассказывать, как и что происходило.

Тут же среди любопытствующих разгорались дискуссии о том, как правильно надо было делать, что они бы уж точно всё сделали как надо и без потерь. Среди многих шёл шепоток:

— Почти дюжина ромеев на полдюжины сарацин! И еле справились! Какой позор! Какие из них воины? Так, вид создать. Мы бы (испанцы, неаполитанцы, савойцы и т. д.) никогда бы так не оплошали.

И ничего, что среди этих всадников больше половины были как раз не совсем ромеи, никого не волновало. Теодор молчал, хотя так и хотелось высказаться по поводу того, что им тогда мешало пойти и сразить всех исмаилитов раньше? Но самых горластых он запоминал.

Не успел вырваться от этих, как вызвали к хартуларию, где самого Петра Гарида не было, а когда он представился, то его проводили в ту часть обоза, где расположились священники и прочие представители патриарха. Здесь ему пришлось исповедаться. Рассказал подробно о всём, что видел ночью. Только о свёртке упустил рассказ, уделив всё внимание о тех, кто грыз покойников. Здесь ему рассказали, что лишь вера и молитва Богу могут его защитить от всей нечисти, что обитает в проклятых местах.

— Проклятых местах? Но почему они прокляты?

— Потому что там жили предатели, клятвопреступники. В ответственные для государства годы они занимались лишь тем, что пытались сохранить собственное благосостояние. Они отринули веру в Господа, начав верить в лжепророка исмаилитов. За что и они, и земли их престали получать благословение, и нет там теперь защиты от диавольских отродий.

Получив благословение, Теодор вышел, раздумывая о том, что тогда на бывшей территории империи не должно было бы остаться нормальных земель, так как в книгах о случаях предательств, клятвопреступлений написано было очень и очень много.

И лишь после этого он занялся своими делами, оставшись один. Его не отпускал вопрос — как сарацины узнали о том, что там, в руинах был клад? Может была какая-то карта? И первым делом он начал перебирать вещи того сипаха, как сказал Гедик. Куча мелочи в виде ложек, огнива, поясов, мыла и прочего. Пара кинжалов, две сабли, кольчуга с прочими элементами доспеха, куча одежды в виде шаровар — штанов — чагшир, бязевая рубаха, толстого кафтана, кафтан с прорезанными рукавами, плаща… И всё ярких цветов.