Руби

– Жизель, это отвратительная ложь, – воскликнула я, вскочила с места и, схватив книги, выбежала из кафетерия. Мое лицо заливали слезы. До конца дня я не поднимала глаз и почти не сказала ни слова на уроках. Каждый раз, когда я решалась оглянуться, мне казалось, что молодые люди, находящиеся в комнате, поглядывают на меня с интересом, а девушки перешептываются о том, что сказала Жизель. Я не могла дождаться окончания занятий. Я знала, что Бо будет ждать меня у машины, но ощущала ужасную неловкость при мысли, что меня увидят с ним, поэтому прошмыгнула через другой выход и поспешила обойти квартал.

Я знала дорогу довольно хорошо, чтобы не заблудиться, но выбранный мной путь занял значительно больше времени, чем я предполагала, и я ощутила желание убежать подальше или даже вернуться на протоку Я медленно шла вдоль красивых широких улиц Паркового района и остановилась, завидев двух маленьких девочек, по-видимому, не старше шести-семи лет, радостно играющих вместе у качелей. Они были прелестны и, несомненно, приходились друг другу сестрами – так много было в них общего. Как прекрасно вырасти вместе с сестрой, быть близкими и любящими, чуткими друг к другу, утешать и успокаивать друг друга, когда страхи переполняют детскую душу.

Я не могла не подумать, какими сестрами могли бы быть мы с Жизель, если бы нам позволили вырасти вместе. В глубине души я теперь была совершенно уверена, что моя сестра была бы лучше, если бы выросла со мной и бабушкой Катрин. Это очень рассердило меня. Как несправедливо было оторвать нас друг от друга. Даже если мой дед Дюма не знал о моем существовании, он не имел права решать судьбу Жизель так бесцеремонно. Он не имел права играть жизнью людей, будто они значили не больше чем карты в бурре или шахматные фигуры на доске. Я не могла вообразить, что такое могла сказать Дафна моей матери, чтобы заставить ее отдать Жизель. Но что бы это ни было, я уверена, это была ужасная ложь.

А что касается отца, то я сочувствовала ему из-за трагедии, случившейся с дядей Жаном, и понимала, почему, только однажды взглянув на мою мать, отец по уши влюбился в нее. Но он должен был задуматься о последствиях и не забирать мою сестру от матери.

Чувствуя себя невообразимо подавленной и несчастной, я наконец пришла к нашим воротам. Я долго смотрела на величественный дом и думала, действительно ли все блага и все преимущества, которые он может мне дать, стоят простой жизни на протоке. Что именно видела бабушка Катрин в моем будущем? Или все дело в том, что она хотела избавить меня от дедушки Джека? Разве нельзя было жить на протоке в стороне от его грязных лап?

С опущенной головой я поднялась по ступеням лестницы и вошла в дом. Кругом было очень тихо. Папа еще не вернулся из своей конторы, а Дафна была или в кабинете, или в своих апартаментах. Я поднялась по лестнице и вошла в свою комнату, быстро закрыв за собой дверь. Я бросилась на кровать и зарыла лицо в подушку. Через некоторое время я услышала, как повернулся ключ в дверном замке, и увидела, что впервые дверь, соединяющая мою комнату с комнатой Жизель, открылась. Дверь была закрыта на ключ со стороны комнаты моей сестры. Со своей стороны я ее никогда не запирала.

– Что тебе нужно? – спросила я, глядя на сестру с раздражением.

– Прости, – проговорила она, располагающе глядя на меня. Это было неожиданно. На какой-то момент я лишилась дара речи. И села на кровати. – Просто я разозлилась. Я не собиралась говорить о тебе такие ужасные вещи, но солгала тебе, когда сказала, что Бо мне уже безразличен и ты можешь забрать его себе. Все ребята и подруги поддразнивали меня по этому поводу.

– Я ничего не сделала, чтобы он предпочел меня тебе, – заметила я.

– Конечно. Ты не виновата, и я поступила глупо, разозлившись на тебя за это. Я уже извинилась перед ним за то, что наговорила. Он ждал тебя после школы.

– Знаю.

– Где ты была?

– Просто бродила по улицам.

Жизель понимающе кивнула.

– Прости, пожалуйста, – повторила она. – Я постараюсь, чтобы никто не поверил ужасным вещам, которые я наговорила.

Все еще удивляясь словам сестры, но чувствуя благодарность за перемену в ее настроении, я улыбнулась:

– Спасибо.

– Завтра вечером Клодин устраивает пижамную вечеринку, то есть мы останемся у нее на ночь. Просто компания девушек. Мне бы хотелось, чтобы ты пошла со мной.

– Непременно, – кивнула я.

– Прекрасно. Ты не прочь позаниматься перед этой идиотской контрольной по математике?

– О'кей, – согласилась я. Возможно ли это? Неужели у нас еще есть шанс стать настоящими сестрами, какими нам было предназначено Природой? Я надеялась, что так и будет. Я надеялась на это всем сердцем.

В тот вечер после обеда мы действительно занимались математикой. Затем слушали музыку, и Жизель рассказывала мне о некоторых девушках и юношах из так называемой нашей среды. Было интересно болтать о других ребятах и рассуждать о музыке. Сестра обещала помочь мне заучить мою роль в школьной пьесе, а потом сказала самую приятную вещь с тех пор, как я приехала в этот дом: