Руби

Автобус наконец въехал в район Нового Орлеана, который был известен как Парковый. Мы двигались под пологом раскинувшихся дубов, мимо дворов, утопавших в камелиях и магнолиях. Это был квартал элегантных частных домов с садовыми участками. Каждый из них скрывался за оградой, увитой пурпурными лианами, и огромными банановыми деревьями. Названия всех улиц квартала были выложены в тротуаре старинными керамическими плитками. Некоторые замощенные булыжником тротуары деформировались из-за корней дубов, но, на мой взгляд, это делало дорожки даже более оригинальными. Улицы эти были спокойны, попадалось все меньше и меньше гуляк.

– Сент-Чарльз-авеню, – выкрикнул водитель автобуса. Электрический озноб пронесся по моему телу, превратив ноги в студень, и какое-то мгновение я была не в силах подняться. Я почти приехала, я вот-вот увижу своего настоящего отца. Сердце тяжело застучало, я схватилась за висячую ручку и подтянулась, чтобы встать. Боковые дверцы распахнулись так резко, что у меня перехватило дыхание. Наконец усилием воли я заставила себя шагнуть вперед и сошла с автобуса. Дверцы быстро захлопнулись, и автобус продолжил свой путь, оставив меня на дорожке в еще большем смятении и с прижатым к ноге маленьким матерчатым чемоданчиком.

Со всех сторон города до меня доносились звуки Марди-Гра. Мимо пронесся автомобиль, из которого высовывались веселящиеся люди, они дудели в трубы и бросали в меня серпантин. Они махали руками и что-то выкрикивали, но продолжали свой путь, а я все еще оставалась прикованной к месту, как старый дуб.

Был теплый вечер, но здесь, в городе, при уличных фонарях было труднее увидеть звезды, служившие мне таким утешением на протоке. Я глубоко вздохнула и наконец перешла Сент-Чарльз-авеню, разыскивая адрес, написанный на клочке бумаги, который сжимала, как четки, в своей онемевшей руке.

Сент-Чарльз-авеню казалась такой спокойной по сравнению с праздничным безумием центральных улиц города, что поначалу я нашла ее немного жутковатой. Мне казалось, что я проскользнула через какую-то волшебную дверь из реальной жизни в сказку и оказалась в моей собственной Стране Оз.[19] Все выглядело нереальным: высокие пальмы, красивые уличные фонари, замощенные булыжником дорожки и улицы и особенно огромные дома, которые больше походили на небольшие дворцы принцев и принцесс, королей и королев. Большинство особняков стояло посреди огороженных крупных участков земли. Красивые сады были полны разросшейся массой сверкающей зеленой листвы, розами и другими всевозможными цветами.

Я медленно брела вперед, впитывая окружающее изобилие и удивляясь, как одна семья может жить в таком шикарном доме на таких прекрасных участках. Это каким же надо быть богатым? Я удивлялась. Я была так заворожена, так околдована богатством и красотой, что почти прошла адрес, записанный на клочке бумаги. Когда я остановилась и взглянула на резиденцию Дюма, то на какое-то время просто онемела от ее роскоши. Ее служебные постройки, сады и конюшни занимали большую часть квартала. Весь участок был огорожен забором, сделанным в форме стеблей кукурузы.

Это был дом моего настоящего отца, но по сравнению с особняком цвета слоновой кости, что рисовало мне мое воображение, этот более походил на дом, построенный для греческого бога. Двухэтажное здание с высокими колоннами, верхушки которых напоминали перевернутые колокола, украшенные листьями. Две галереи – одна огромная перед главным входом и вторая над ней. Каждая имела резные декоративные перила из чугуна, на перилах внизу были изображены цветы, наверху – фрукты.

Я прошла по дорожке вокруг дома и участка. Увидела бассейн и теннисный корт и продолжала разглядывать все это с восторгом и ужасом. Здесь было что-то волшебное. Казалось, я попала в страну вечной весны и моих грез. Две серые белки прервали свои поиски пиши и уставились на меня, более с любопытством, чем с испугом. В воздухе стоял запах зеленого бамбука и гардений. Цветущие азалии, желтые и красные розы и гибискус были видны повсюду. Шпалеры и беседки покрывали вьющиеся растения и целые шатры пурпурной глицинии. Ящики красного дерева на перилах и наружных подоконниках были заполнены петуниями.

Дом был залит светом, все окна сияли. Медленно я совершила полный круг, задержалась у парадной калитки, но пока стояла там вытаращив глаза, впитывая элегантность и величие, я начала подумывать, как меня угораздило приехать сюда, в такую даль и в такой дом. Понятно, люди, живущие в особняке, как этот, настолько от меня отличны, что я могла с таким же успехом отправиться в другую страну, где люди говорят на другом языке. Сердце мое упало, остро кольнула пульсирующая боль в виске. Что делала здесь я, никто, кайенская девчонка-сирота, которая обманывала сама себя иллюзиями, что после урагана невзгод ее ожидает радуга. Теперь уже я не сомневалась, что, скорее всего, мне придется искать дорогу обратно на автобусную станцию и возвращаться в Хуму.