Рубикон

Мужчины сидели в сторонке и с нескрываемым удовольствием взирали на то как бесятся мальчишки. Откуда только силы берутся, ведь целый день в жару, копоти, под беспрестанный стук железа, а вот подиж ты. Сразу заметно отсутствие девочек. Разошедшиеся мальчишки всячески стараются выпятиться, похвастать, но перед ними были их товарищи, которые могли похвастать тем же самым. А вот похвастать перед девчатами, это же совсем другое дело получается. Ничего, вот придет воскресенье, обязательно отправятся в поселок, чтобы отдых получился по-настоящему полноценным.

— Времена поменялись, — вдруг ни с того, ни с сего заговорил Табук, и судя по тону, которым он это произнес, разговор предстоял серьезный.

— Пока еще нет, но поменяются обязательно, — согласно кивнув, подтвердил Дмитрий.

— Для чего тебе все это? Железа у тебя хватает. Огород даст много. Сам говоришь, на следующий год припасов хватит на всех и мяса столько уже будет не нужно. Голод в наши рулы не войдет и кочевать будет не нужно.

Ого. Вот это выдал. Такая длинная речь от Табука, да и вообще от местного это дорогого стоит. Да еще и перемежает слова местные и русские. Ну да оно и понятно, нет у них эквивалента словам, «железо», «огород» и другим специфическим, но ведь и иные словечки вставляет. Вот послушаешь не глядя на него, и все понятно без жестов, хотя он и орудует руками, но это привычка. Тут главное другое, даже взрослые понемногу начинают лопотать на русском. Скорее всего, тут дело в том, что местный язык очень беден, а вот русский дает простор для общения, с памятью же у аборигенов все в порядке, вот и начинают пользовать. Коряво, с не передаваемым акцентом, но процесс пошел. Это хорошо. Это радует.

— Железа у нас пока мало даже для нашего рода, — возразил Дмитрий, — но главное это не мы. Главное это все племя сауни. Мы сейчас пробуем сделать так, чтобы можно было обойтись без кочевий, где нам не удастся выстоять против других племен, а жить на одном месте и не пользоваться огородами не получится. Так не прокормиться.

— Но мы можем сделать оружие, и тогда один род сможет прогнать два рода хакота, бугов или магаков.

— Как же они это сделают, если в родах осталось так мало охотников? Вспомни схватку с волками, а волки они не люди.

— На большой охоте роды сойдутся вместе. С новым оружием даже женщины смогут дать отпор охотникам, — последнее он высказал с явным неудовольствием.

Как видно тот факт, что женщины обзаводятся оружием и он лично этому потворствует ему ой как не нравилось. Ну и что, что настоящим мужским оружием они не смогут воспользоваться, а по плечу им только детский арбалет, само то, что у женщины в руках оружие уже был из ряда вон.

— На большой охоте да. А что будет когда роды вернутся на зимние стоянки? Ведь племена просто так не отступят, они не испугаются вас — потому что вас мало. А значит, вы должны будете показать свою силу. Как вы это сделаете? Правильно. Убив много врагов. Простят вам это хакота и другие?

— Нет, не простят, — твердо заявил Табук.

— Не простят, — повторил за ним Дмитрий. — Они придут на ваши зимние стоянки и станут мстить. К тому же им захочется получить ваше оружие. Ничего хорошего из этого не получится. Есть только один выход — оставаться здесь, в ваших лесах и научиться жить так, чтобы голод и нужда не приходили в ваши рулы. Пока вы здесь, пока другим племенам не нужны ваши леса, вы в безопасности.

— А что будет когда они захотят наши леса?

— Они придут сюда.

— Но зачем тогда нам отсиживаться здесь как последним трусам, если все так?

— Затем, чтобы стать сильнее. Не понимаешь? Если мы научимся жить на одном месте, если голод забудет дорогу в наши дома, то нас станет много и у нас будет оружие, которого нет у других. Пусть тогда приходят. Мы их встретим, и прогоним, да еще и пойдем к их рулам, чтобы объяснить, что к нам можно ходить чтобы торговать, но не грабить и не убивать. Но чтобы это случилось, нужно работать. Много работать. А еще учиться.

— Как нас станет много? Смерть всегда рядом с нами.

— Правильно. Очень многие женщины готовились стать матерями, и детей в племени должно было появиться очень много. Но вышло так, что много женщин умерло, так и не дав жизнь, еще больше умерло детей. Но скажи, сколько женщин умерло у нас? Скольких детей мы потеряли? Сколько погребальных костров было у нас в роду?

— Ни одного, — ничего не понимая посмотрел на Дмитрия Табук.

— А почему?

— Так захотел великий дух.

— Великий дух не всегда вмешивается в нашу жизнь, уж я-то знаю. Он нам помогает, направляет, но он не следит за каждым нашим шагом. Вот скажи, отчего вы позволяете мальчикам баловаться так, как им захочется и хвалите их, даже когда они могут разбиться насмерть? Почему если с одного дерева упал один ребенок, вы не запрещаете залезать на него же и другому, а ведь и он может упасть и погибнуть?

— Но как тогда из них получатся настоящие охотники, — глянув на Дмитрия, как на слабого головой ответил Табук.