Рубикон (СИ)

И между тем, не смотря на все рассуждения о необходимости конспирации, местом своей временной стоянки я решил оставить именно эту самую полянку, на которой совсем недавно «нашёл себя». Как минимум, на ближайшее время. Во-первых, потому что «предупреждён — значит вооружён», и если кто ещё из любопытных сюда наведается, я об этом узнаю. Маячки, реагирующие исключительно на людей, я уже расставил на самых удобных направлениях. Ну а для того чтобы нас с «друзьями» не беспокоил животный мир, у меня в хозяйстве имелись колышки ультразвуковых пульсаров, способных обратить в паническое бегство даже очень и очень голодного тигра.

Во-вторых, бежать и куда-то прятаться просто не было пока что смысла. Обвинения в похищении людей, а так же в любых других смертных грехах со стороны местных властей меня как-то не особо беспокоили. Если я действительно в Латинской Америке, то местные правительства в первую очередь предпочтут получить свой маленький гешефт, передав меня с рук на руки родной стране, что меня полностью устраивало, либо постараются продать в САЛ, что конечно нехорошо, но оставляет кое-какое пространство для маневра. Ну а коль тут действительно территория каких-то культистов, то с ними вообще разговор короткий, и мне, вполне возможно, даже скажут спасибо…

Однако куда как важнее было то, что спрятаться куда-либо вместе с имеющимся у меня мотоциклом на данной местности было очень и очень трудно. Глубокую колею, которую оставляли колёса в мягком грунте, всё равно найдут, и она непременно выведет преследователей на мою новую стоянку, а бросать такого удобного железного коня или, тем более, таскать его постоянно на себе было глупо.

В пользу этих аргументов говорил и ещё один факт, который казался мне очень и очень странным. Я уже успел осмотреть свой «тормозной путь» и мог с уверенностью сказать, что хоть я и не знал как появился на этой поляне, но точно не приехал сюда своими силами. Взрытая колёсами земля появлялась из ниоткуда метрах, примерно, в пяти от северо-западной кромки леса и тут же начинала вихлять и плавно переходила в рытвину, оставленную моим падением.

То есть, максимум что я мог предположить, так это то, что меня здесь десантировали. Точнее, что я съехал сам с аппарели какого-то летательного аппарата, который тут же покинул точку высадки, и в тот же самый момент сознание вернулось ко мне. Вот только… не смотря на то состояние шока, в котором я находился в тот момент, за многоголосым птичьем балаганом, криками обезьян и тарахтением своего байка, я всё равно должен был бы услышать рев турбин или стрёкот винтов уходящей машины. Аватар я, в конце-то концов, или так — пописать вышел?

И ещё. Очень смущал тот факт что одет я был совершенно не по погоде. Складывалось впечатление, что я на полном серьёзе готовился или меня подготовили к длительным боевым действиям в условиях холодного климата. Но не зимних! Потому как на снегу я в своём утеплённом обмундировании цвета тёмного-хаки выделялся бы, словно муха в молоке.

В общем, из-за всех этих непоняток в голову так и лезли мысли одна другой глупее, но, как ни странно, даже объясняющие некоторые странности. Например, одна из последних идей состояла в том, что на самом деле меня похитили сами немцы.

Накачали какой-то наркотой из дистанционного инъектора, в то время как я пытался сопротивляться «Боевому гипнозу» бабки, вот я и получил неслабый приход в виде голоса «Варяга» в голове и вроде бы самопроизвольных действий моего тела, перед тем как окончательно отрубиться. И поддерживали меня в этом состоянии примерно на полтора месяца…

Я ещё раз взглянул на непривычно оттягивающее запястье механические командирские часы «ВОСТОК-Амфибия» с тридцатью двумя рубиновыми камнями, удобным кожаным ремешком и интегрированным в пластинку замка маленьким компасом. Окошечко даты показывало, что сегодня было двадцать девятое января, а визит к бабуське состоялся примерно за неделю до католического рождества…

А вот зачем господам немцам понадобилось так со мной поступать, я ещё не придумал. Самой интересной идеей на данный момент было моё принудительное участие в немецком аналоге «Королевской Битвы», которую ежегодно проводят в Китайской Коллективной Социалистической Республике. Поговаривали, что одноимённая книга японского писателя Косюна Таками, написанная в девяносто девятом году, и бывшая, по сути, антикитайской агиткой, по иронии судьбы понравилась предыдущему Председателю Дао.