Рубикон Теодора Рузвельта

Ненадолго приезжая из Дакоты в Нью-Йорк проведать дочь, вдовец Рузвельт поначалу избегал общения с подругой детства. Они увиделись случайно в доме его младшей сестры Коринн. Эдит отметила разительную перемену в Теодоре: вместо анемичного франтоватого университетского юноши пред ней предстал зрелый мужчина с крепкими плечами, загорелой шеей и обветренным лицом. Во избежание светских пересудов Теодор и Эдит начали встречаться тайно, и никто, даже члены семьи, не догадывался о возникших романтических отношениях. В дневнике Рузвельта на одной из страниц появилась витиеватая заглавная буква «E» – начальная буква имени избранницы.

Теодор и Эдит не хотели афишировать главное событие своей жизни: бракосочетание состоялось за океаном. В день свадьбы, скромной церемонии с небольшим количеством гостей, зимний лондонский туман оказался таким плотным, что заполнил церковь. Хотя жених был различим, он, на всякий случай, надел ярко-оранжевые перчатки. Шафером Теодора был английский аристократ и поэт Сесил Артур Спринг-Райс, позже британский посол в США.

Эдит Кароу (Edith K. Carow), как утверждали ее домашние, сразу родилась взрослой. Она была вдумчива и уравновешенна, что составляло удачное дополнение холерику Теодору. Говорили, что только Эдит могла «закулисно» повлиять на упрямого и бескомпромиссного супруга. Сам Рузвельт любил шутить, что из всех детей семьи он оказался «самым старшим и самым трудным».

Весной 1887 года, после свадебного путешествия по Европе, супруги вернулись в просторный, недавно построенный дом в Ойстер-Бей, которому Рузвельт дал звучное имя Сагамор Хилл (по преданию, на этом месте держал военный совет сагамор, как именовался вождь у некоторых индейских племен). Союз оказался удачным: помимо Элис, старшей дочери от первого брака, в семье появились еще пятеро детей – сыновья Теодор (1887), Кермит (1889), Арчибальд (1894), Квентин (1897) и дочь Этель (1891).

Теодор Рузвельт

«В их характере и привычках было много отличного друг от друга, – писал о чете Рузвельтов биограф А. И. Уткин. – Она любила умиротворение и покой, а он безудержные проявления энергии, максимальную активность. Она трепетала от вскрика любого из своих детей, а он поощрял какой-нибудь поход по скользким стенам – риск оправдывает себя. Она упорно учила детей этикету, но все уроки теряли ценность, когда ТР при помощи пальца облизывал банку с медом».

Сагамор Хилл всегда был переполнен шумом и радостями детской жизни. Здесь признавались любые развлечения, кроме скучных. Рассказы за полночь, строительство вигвама, костер в лесу – что может быть ярче этих воспоминаний детства? Отец семейства, «настоящий ковбой», отравлялся с мальчишками на пикники и в походы, учил их обращению с лошадьми и гребле. Главным из правил похода было не обходить препятствия, а учиться преодолевать их, будь то стог сена, скала или болото.

Некоторое время Теодор подумывал о преподавательской работе в колледже, затем обратился к писательскому поприщу. Он напряженно работал над двумя книгами. Первая из них – биография известного американского политика первой половины XIX века сенатора Томаса Харта Бентона, одного из идеологов освоения западных территорий. Вторая книга – четырехтомная монография «Завоевание Запада» (The Winning of the West) – станет бестселлером и принесет Рузвельту общенациональную известность. Впрочем, все чаще отец семейства стал покидать дом, вновь увлеченный главным «спортом» мужчин – политикой.

Эдит К. Кароу

Одно из его первых амбициозных предприятий – попытка выставить свою кандидатуру на выборах мэра Нью-Йорка – закончилось чувствительным поражением. «Бэби Тедди» на выборах получил наименьшее количество голосов из трех претендентов. Старые заслуги Теодора в Олбани в счет не шли, а местные партийные боссы решили «не ставить на ковбоя».

На следующий после выборов день свежевыбритый Рузвельт, рассчитывая красиво попрощаться и дать последнее интервью, приехал в свой избирательный штаб. Там никого не было. Тедди долго сидел в пустом помещении среди ненужных уже плакатов и листовок. Наконец открылась дверь, и в комнату просунулась голова местного журналиста. «Я просто хотел узнать, что они сделали с телом», – ухмыльнулся репортер.