Рубикон Теодора Рузвельта

И все же был другой итог. По складу ума и мотивации поведения Рузвельт навсегда остался человеком с американского Запада, человеком фронтира, границы. Российский культуролог Н. Анастасьев писал: «Для американцев frontier слово особое: надежда, вызов, символ. Надежда на лучшую долю, вызов судьбе, символ непокоя, постоянной готовности начать жизнь сначала».

Прогоревший владелец ранчо чувствовал себя победителем. Остались позади юношеское заикание и астма; теперь это был жесткий и уверенный в себе «человек-вестерн», спокойно глядевший в лицо любой опасности. Столь весомый багаж помогал неудавшемуся бизнесмену на протяжении всей его на редкость колоритной жизни.

Вернуться в детство

Задолго до того, как Теодор стал полковником, героем кубинской войны, губернатором и президентом США, он был заядлым натуралистом. «Я начинал свою жизнь как зоолог», — писал в «Автобиографии» Рузвельт. Мальчишкой он мог часами прятаться в траве, наблюдая за повадками птиц. Его комната была набита собранными за время летних путешествий коллекциями мелкой фауны. По дому нередко разносился запах химических реактивов, порой такой едкий, что прислуга в родительском доме однажды взбунтовалась, потребовав перенести теодоров «музей зоологии» на чердак. К четырнадцати годам Тедди проштудировал «Происхождение видов» Дарвина, а в студенческие годы опубликовал несколько работ по орнитологии в научных журналах.

Рузвельт говорил, что с американского Запада начиналась «романтика его жизни». Когда три десятилетия спустя бразильское правительство предложило ему возглавить весьма непростую экспедицию в джунгли Амазонки, Теодор даже не раздумывал. Нанести на карту мира новые территории, пройти никем доселе не изведанным путем — вряд ли существовал больший соблазн для бывшего дакотского ковбоя. «Это мой последний шанс побыть мальчишкой», — пояснил он близким.

Затея действительно казалась мальчишеством: экспедиция была организована из рук вон плохо. Основные хлопоты взял на себя менеджер крупнейшей американской компании по производству спортивных товаров Энтони Фиала, более известный как руководитель неудачной экспедиции на Северный полюс в 1903 году. Корабль Фиалы затерли и раздавили льды, и экспедиция два года провела в арктическом плену. В личной храбрости Фиалы никто не сомневался, но отвечавший за оснащение и снабжение новой экспедиции никогда не бывал в тропиках Южной Америки.

Другим, не менее колоритным участником бразильского предприятия был Джон Зам, католический священник и писатель, помогавший Фиале готовить экспедицию. С Рузвельтом его связывало многолетнее знакомство и любовь к творчеству Данте. В Бразилии Джон Зам бывал главным образом как натуралист-любитель. Ревностно служа святому престолу, отец Зам в то же время слыл тайным сторонником эволюционной теории — учения, подвергавшегося анафеме с каждой епископской кафедры. В 1896 году священник выпустил (под псевдонимом) книгу «Эволюция и догма», которую Ватикан внес в рескрипт запрещенных изданий, а папа Лев XIII упомянул в энциклике о так называемой «ереси американизма».

Отплывавшая из Нью-Йорка 4 октября 1913 года экспедиция поначалу не внушала опасений. Рузвельту с компаньонами предстояло пройти рекой Риу-Негру, одним из главных притоков Амазонки — район до известной степени изученный, не предполагавший чрезмерного риска и суливший богатый материал для исследований. По договору с нью-йоркским Музеем естествознания Рузвельт включил в состав экспедиции двух его опытных сотрудников: Лео Э. Миллера и Джорджа К. Черри. Первый из них был маммологом (специалистом по млекопитающим), а второй — орнитологом.

Самоуверенный Энтони Фиала утверждал, что заказал для экспедиции «все, кроме пианино». Менеджер отправил своему руководителю несколько красивых коробок с отборным чаем. «Посылаю Вам пять сортов чая, — написал он Рузвельту. — Я бы хотел, чтобы Вы отведали каждый и сообщили мне, какой из сортов предпочтете в Вашем путешествии в джунглях».

Корабль «Ван Дейк», идущий в теплые моря, возвращал Теодора в детство. «Шестилетний мальчик с Двадцатой улицы с жадным интересом читал о приключениях великого путешественника Ливингстона, — вспоминала его сестра Коринн. — Он достиг очень многих целей в жизни, но не было желания сильнее, чем мечта нанести новую реку на карту мира».

Бразильские тропические леса бросали вызов, принять который было по силам немногим. Амазонка, величайшая река мира, содержит со своими притоками более 15 процентов всех пресных вод планеты. Устье Амазонки столь обширно, что находящийся в нем остров Маражо по площади равен Швейцарии. «Царица рек» судоходна на протяжении почти трех тысяч миль — это больше, чем расстояние от атлантических скал штата Мэйн до тихоокеанских пляжей Калифорнии. Великий романтик Теодор вовсе не грезил приятным путешествием вдоль красочных тропических берегов; он собирался проникнуть в южную — гигантскую и неизведанную — часть амазонской сельвы.

Порт Баия