Рубин эмира бухарского

Итак, он все знает. Он знает, как я следил за ним, и точно так же, как я раскрыл его, он раскрыл меня. И он обратил внимание на то, что я замешкался у дверей и выглянул посмотреть, что делает Борис. И, возможно, они подозревают, что я играл какую-то роль в смерти Погребнякова, в особенности в связи с тем фотографированием.

Наступила страшная минута. Что делать? Как отвечать?

Между тем Листер как ни в чем не бывало продолжал терзать мои нервы:

— Да я и сам восхищался Шерлоком Холмсом, и он долго был моим героем. Да и чьим он не был в свое время? Я считал Конан-Дойля гением, и не за то, что он выдумал Шерлока Холмса — хотя позже я узнал, что он не был выдуманным, а был списан Конан-Дойлем с его коллеги, тоже врача, — а за блестящее применение логического метода.

Я слушал как во сне. Голова лихорадочно работала. Где и как он рассчитывает меня поймать? Вот сейчас будет ловушка. И зачем он издевается надо мной? Но ничего, он дает мне немного времени приготовиться.

— Ну, скажите, Глеб, разве это не блестяще собрать какие-то крупицы, на которые никто не обращает внимания, и, создав цепь умозаключений, распутать чисто головным путем заговор и поймать преступников! И какие острые моменты! Ведь Шерлок Холмс не какой-нибудь кабинетный неженка, а человек, сам идущий на любую опасность. Конечно, по ложной традиции, он всегда остается жив, а преступники платятся свободой или гибнут. Но в жизни может быть и наоборот, не правда ли, Глеб?

Что я мог ответить? Он все знал и держал меня в руках и теперь играл со мной в кошки-мышки.

— По-разному бывает, — глухо ответил я.

Листер с любопытством смотрел на меня.

— Но вернемся к Вольтеру, — продолжал он, — вот я говорил, что Вольтер далеко не вчерашний день. И сейчас я читаю «Задиг» и поражаюсь. Мы считали Конан-Дойля последним словом, а ведь Вольтер по крайней мере на сто лет предвосхитил его.

Я удивленно поднял брови.

— Ну вот дайте я вам прочитаю, это третья глава.

Он прочел мне отрывок, который я тогда в точности, конечно, не запомнил, но который не раз перечитывал потом.

Переводил он без малейшего затруднения с листа:

— «Однажды, прогуливаясь в Вавилоне возле небольшой рощи, Задиг увидел подбегавшего к нему евнуха царицы с несколькими придворными служителями, которые метались взад и вперед, точно в поисках потерянной ими самой драгоценной для них вещи.

«Молодой человек, — обратился к нему евнух, — не видели ли вы кобеля царицы?»

Задиг скромно отвечал: «Это сука, а не кобель».

«Вы правы», — отвечал евнух.

«Это маленькая болонка, — прибавил Задиг, — она недавно ощенилась, хромает на левую переднюю лапу, и у нее очень длинные уши».

«Вы видели ее?» — спросил запыхавшийся евнух.

«Нет, — отвечал Задиг, — я никогда не видел ее и даже не знал, что у царицы есть собака».

«Откуда же вы все знаете про нее?» — спросил евнух.

«Я увидел на песке следы животного, — объяснил Задиг, — и легко распознал, что это следы маленькой собачки. Легкие и длинные борозды, отпечатавшиеся на небольших возвышениях песка между следами лап, показали мне, что это была сука, у которой соски свисали до земли, из чего следовало, что она недавно ощенилась. Другие следы, бороздившие поверхность песка в ином направлении по бокам передних лап, дали мне понять, что у нее очень длинные уши; а так как я заметил, что под одной лапой песок везде был менее взрыт, чем под остальными тремя, то догадался, что собака немного хромает».

Листер закрыл книгу:

— Ну, что вы скажете по этому поводу? Вот вам и весь Конан-Дойль со всей его системой вышел из одной страницы Вольтера.

Я не успел ничего ответить, так как в палатку вновь стремительно вошел Борис. Он с досадой поглядел в мою сторону — видимо, он забыл о моем присутствии.

Я воспользовался этим и вышел в самом смятенном состоянии. Итак, он или они дали мне понять, что я разоблачен. Зачем? Ведь было бы легче убрать меня без предупреждения. Или они решили воздержаться от насилия на некоторое время, чтобы не наделать шуму и не привлечь к себе внимания? Или, быть может, они решили припугнуть меня и заставить отступиться, а впоследствии, может быть, постараются втянуть в свою игру?

«Ну ладно, — сжал я зубы. — Посмотрим. Это значит только, что я должен действовать быстрее и предупредить их».

Глава X СУДЬБА ЮЛИ

1

Ночь я спал плохо. В голове вертелись жернова и медленно-медленно вымалывали какой-то план. Я уже начинал видеть или, вернее, различать его контуры.

Мои размышления совершенно неожиданно были прерваны на рассвете — привезли из города письмо. Я мгновенно поднялся с койки, разорвал конверт и прочитал записку. Она была от Александры Ивановны.

«Глеб, Владимир Николаевич вчера уехал. Перед отъездом он оставил стопку бумаг для вас. Он просит вас прочесть и переписать кое-какие рукописи. В них научное обоснование задач и плана работ. Никакая машинистка грамотно это не сделает. Я не рискнула доверить рукописи арбакешу. Жду вас без промедления. Катя здорова, мы обе шлем вам сердечный привет и ждем вас сегодня к обеду.

А. Т.»