Рубин Good (СИ)

- Ну, дорогой друг, - философским тоном заметил Рубин. - С таким открытием ты можешь спать совершенно спокойно, ибо все пути в этом мире ведут нас от одной кухни к другой, и никто не знает, чем тебя накормит следующий повар.

Такая речь живо напомнила о пустых желудках, отчего лица арестантов невыразимо омрачились.

- Это конец... обреченно вздохнул кто-то.

- Если вы так решили, - смиренно проговорил Дафни из Нидерландов, - то я мог бы прочитать вам отходную молитву.

Рубин улыбнулся, хотя впору было писать завещание. Драматизм ситуации усиливался с каждой минутой, он давил на плечи не хуже низкого каменного потолка.

"Под таким низким потолком хорошо бы смотрелись крупные грецкие орехи, - мрачно подумал Рубин. - А вот люди здесь совсем ни к месту. Люди ведь не грецкие орешки, хотя, что и говорить, но их тоже можно без особого труда поместить под любой исторический или житейский пресс".

Эпизод шестнадцатый.

Он бегло напоминает, что грандиозные планы побега и проекты сокрушительной мести зреют исключительно в тюрьме, ибо тюрьма является лучшим местом для подобных занятий.

Факел погас внезапно, мучительно потрещал напоследок, чуть пахнул смолистым дымком, будто прощаясь с людьми, затем пламя нерешительно дрогнуло и померкло. Один из арестантов тотчас не выдержал. У бедняги сдали нервы. Он бросился к выходу, колотя кулаками в дверь.

- Выпустите меня отсюда на хрен!.. - орал в кромешной тьме неведомый средневековый человек. - Я ни в чем не виноват!.. Во имя всех святых, я жить желаю, сволочи!..

- Слабак, - суровым голосом обронил Али Ахман Ваххрейм, пренебрежительно плюнув в темноту.

В ответ раздался еще больший рев и оглушительные мольбы о пощаде.

- Угомонись, приятель, - проникновенным тоном произнес Рубин. - Ведь жизнь и тюрьма - это родственные понятия. Сейчас или потом, рано или поздно, но нам придется-таки уйти их этого мира навсегда. Главное уйти из него без шума и сквернословия, не падая духом, не теряя ни чести, ни достоинства...

- Хорошие слова, - молвил Дафни из Нидерландов.

- У нас есть разум! - Рубин несколько театрально возвысил голос. - Тот, кто обладает разумом, а не куриным пометом, должен держать себя в руках!

- Вот и держи свой язык на привязи, урод! - яростно донеслось из темноты. - Иначе мне придется обмотать его вокруг твоей грязной шеи!

Рубин мигом смолк. Высокий накал беседы заставил его наполниться состраданием и сочувствием к тому, кто нуждался сейчас в добром участии более всего остального на свете.

- Друг мой... - вполне миролюбивым тоном заявил он в ответ. - Разве ты еще не понял, что орать и возмущаться следовало тогда, когда твои родители задумали произвести тебя на свет, а сейчас вопить уже бесполезно?

"Бедолага" отреагировал молниеносно, доказывая сокамерникам, что словарный запас некоторых людей включает в себя куда больше цветистых выражений, чем заурядная брань и откровенные помои.

Тут уже возопили остальные узники. Часть из них, недолго думая, учинила своему слабонервному товарищу натуральную взбучку. Послышались тупые удары по голове и многочисленные пинки под зад.

- Всыпьте ему хорошенько! - сердито сказал Али Ахман Ваххрейм. - Только японца не заденьте! Тут он где-то схоронился, узкоглазое дитя востока!

Когда стало тихо, общество разделилось на два лагеря. Одни смиренно провозгласили, что на все есть воля божья, а раз оно так заведено, то нет ничего более святого в жизни всякого верующего человека, чем принять сию божественную волю как должное.

Другие подтвердили слова Рубина о том, что Господь Бог дал человеку разум не затем, чтобы он терял его по каждому пустяку, а затем, чтобы человек сам искал выход даже тогда, когда выход ведет на край пропасти...

- Тоже неплохие слова, - молвил откуда-то из темноты Дафни из Нидерландов.

- Друзья мои! - сказал в этот исторический момент Рубин. - Мы не первые, кто попали в кутузку! Более того, за нами придут другие! Я знаю это, ибо будущее лежит предо мною, как открытая книга! Наша задача - быть мужественными! Мы не должны сгнить тут заживо, ибо потомки не простят нам этот грех! Лучше умереть в неравном бою, пытаясь сокрушить лютых врагов, чем покорно признать собственное бессилие!

- Я не возражаю, - кротко сказал Дафни из Нидерландов.

После горячих дебатов, в камере наступило некоторое затишье. Затишье изрядно давило на мозги. Оно давило не хуже низкого каменного свода и могучих стен, поэтому была принята единогласная резолюция, а именно: выламывать дверь к чертовой матери и пробиваться наверх - к солнцу, лишь бы вновь почувствовать себя свободными людьми, а не мертвыми душами... Аминь...

Эпизод семнадцатый.

Здесь читатель узнает, что его величество Случай возникает не только в легковесных романах, но и в сугубо конкретной реальности.