Рубин Good (СИ)

Тоннель уходил в неизвестность. Узкий, длинный и сырой, как могила удава, он извивался и петлял подобно запутанной дьявольской кишке. Казалось, ему не будет ни конца, ни края. Народ двигался тут практически раком, постоянно натыкаясь руками и головами в непотребную мякоть соседа. Пахло человеческим потом, плесенью и страхом. Тем не менее, никто не роптал, никто не скулил, ибо все стремились наверх - к солнцу, словно сборище падших ангелов. Все как один желали вновь и вновь почуять ласковое прикосновение небесной благодати.

Во главе маленького подземного отряда, держа лампадку в мозолистых руках, проворно двигался землекоп. Он изредка оглядывался. В глазах у мужика светилось неукротимое пламя жизни.

Таким образом, ползли, карабкались и протискивались вперед вплоть до одурения, ломая ногти и царапая колени. Когда окончательно утратили чувство реальности, стало немного просторнее. Где-то на долю секунды Рубину показалось, что повеяло свежим ветерком. Однако вскоре путь преградила тяжелая каменная плита. После того, как землекоп с кряхтением отодвинул ее в сторону, открылась чудная картина, полная вселенского оптимизма. Люди стояли на возвышении, точнее на куче щебня, с верхней точки которой открывался весьма просторный подвал. Подвал освещался несколькими светильниками. Впрочем, огня хватало только на пару десятков метров, но все же этого было вполне достаточно, чтобы составить общее впечатление.

Рубин оценил помещение на свой лад. Ему приглянулся затейливый орнамент на грязном полу и широкие увесистые скамьи. Тут же находились пухлые бочки из-под вина и несколько неподъемных книжных шкафов. Правда, на полках лежали какие-то битые фрагменты мозаики и сотни черепков из-под глиняной посуды, а не фолианты и фарфоровые статуэтки. Вдалеке покоилась уродливая груда продавленных тюфяков, валялись ржавые вилы, рогатины и заплесневелая масса соломы.

- Можете не удивляться, - деловито изрек землекоп. - Но сейчас мы находимся на самом дне замковой постройки, справа от сливной трубы, что тянется прямиком к покоям его светлости лорда Герриона. По этой весьма обширной трубе он сбрасывает вниз - за пределы поместья - неугодную пищу и личные отходы. Трубу я обнаружил без труда, поскольку даже под землей невозможно скрыть подноготную жизнь настоящего господина. А вот этот чудесный зал попался мне случайно. Я не рвался сюда, но мой чуткий нос и мое безграничное любопытство оказались не в пример сильнее моих расчетов.

С этими словами, землекоп обвел вспыхнувшими очами батарею бочек, тяжко вдохнул спертый воздух подземелья и сделал печальное лицо.

- Жизнь - невеселая штука, - сказал он. - И если бы не вино и пиво, то можно было бы удавиться на первом суку...

Выслушав краткую исповедь землекопа, Рубин подошел к ближайшей бочке и слегка постучал ладонью по корпусу. Раздался пустой звук.

- Похоже, что здесь когда-то держали божественный нектар? - задумчиво произнес он.

- Разумеется, держали, приятель... - самодовольным тоном заявил землекоп. - Однако я опустошил эту жалкую посуду прежде того, как за нею подоспели бесовские слуги здешнего повелителя.

Рубин нахмурил высокий лоб.

- Любопытно, - сказал он. - А твой чуткий нос всегда выводит тебя в подобные места?

- Ну... - землекоп нерешительно поскребся в затылке. - Все зависит от обстоятельств...

- Скажи-ка нам, друг пивной жизни и нескончаемой болтовни... - Рубин хитро прищурил глаза. - А не смог бы твой замечательный нос вывести нас, к примеру, в район господской кухни?

В подвале стало тихо, как на вечерней молитве. Узники совести живо навострили уши, надеясь услышать положительный ответ.

- Э-э... - землекоп слегка замялся. - Дело в следующем, милостивые государи. Видите ли, при большом желании добраться можно куда угодно, вплоть до жарких египетских земель и даже края вечности. Все это так. Однако совать свой нос на чужую кухню без приглашения, я бы не советовал никому из смертных.

Обсуждать эту пагубную тему не стали. И впрямь рассудили, что заглядывать туда, где тебя все равно никто не ждет, не имеет никого смысла. Тем более что там, где кормят буквально на убой, голодранцам и босякам не следует ожидать ничего хорошего, кроме неизбежного заворота кишок и крепких тумаков прислуги.

Дальше двигались так же сосредоточенно и молча, как и прежде. После винного погреба путь пролегал прямо по коридору - наверх. Благодаря ровной череде факелов, расположенных вдоль стен, здесь было относительно светло и просторно.

Это походило на долгий путь в сияющую бесконечность, выхода из которой не наблюдалось. Повсюду чувствовался едкий запах смолы и близкий холод грунтовых вод. Потом коридор закончился широкой развилкой. Одна дорога вела направо, куда-то еще дальше и выше, а другая уходила налево. Тут же находилась пара манекенов-рыцарей. Панцирь одного из них был сильно продавлен копытами лошадей.

- Крепко досталось, бедняге, - сердобольно молвил кто-то.