Рубин Карашэхра

В другой ситуации Эмилу пришлось бы пережить немало неприятных минут из-за своей молодости, небезупречных манер и необычной внешности. Придворные, разодетые в яркие вычурные костюмы, громко переговаривались, с ног до головы разглядывая смуглого высокого юношу с высокомерным взглядом, в скромной темной одежде. Но каждый, с кем он встречался глазами, невольно отворачивался, испытывая отчего-то легкое беспокойство и неприятное покалывание в висках. Что, впрочем, было неудивительно, потому что Эмил злился. Его никогда не рассматривали как игрушку. «Новую находку Шарля Антега, который и в этот раз привез что-то забавное». Вот только что?

Сам церемониймейстер шел впереди Эмила, раскланивался направо и налево, успевая отвечать на вопросы особо любопытных. «Да-да, господа, конечно… через мгновение вы увидите все сами. Совершенно необычный, уникальный случай… Специально для вас. Увы, маркиза, обезьянка будет в следующий раз, но уверяю вас, это не менее интересно…»

«Уж поверьте мне, — думал раздосадованный Эмил, сверкая глазами на избалованную публику. — Вы не разочаруетесь». Нет, он совсем не рассчитывал, что его встретят с почестями, как Высшего демона, но отводить потомку Вильгельма Завоевателя место рядом с живой обезьянкой было по меньшей мере оскорбительно. «Спокойнее, — напоминал себе Эмил, — это всего лишь люди. Что они понимают?!» Он презрительно рассматривал сложные высокие прически дам и куртки-пурпуэны придворных кавалеров. Но желанное спокойствие не приходило. Герцог, окруженный почтительной свитой, еще сильнее раздул злость колдуна. Де Монтрэй выглядел именно так, как представлял себе Эмил. Жизнерадостный здоровяк с добродушно-хитроватой физиономией, большими руками и ногами, больше подходящими крестьянину, чем аристократу. «Самовлюбленный болван, — подумал колдун. — Любит поесть, выпить и повеселиться. Единственное, что причиняет ему беспокойство, — чересчур узкие штаны и слишком молодая жена».

— Шарль, дорогой! — воскликнул герцог, хлопая по плечу почтительно склоненного перед ним устроителя.—Mы тебя заждались! Ну, как прошли похороны твоего… кем он там тебе приходился? Кого ты привез на этот раз?

— Ваша светлость, смею предположить, что вы помните наш недавний разговор о демонах. Вы изволили выразить сожаление о том, что эти злобные создания невозможно держать при дворе, потому как…

— Ближе к делу, — перебил его герцог.

Антег покраснел, отступил в сторону, давая герцогу рассмотреть Эмила, и сказал:

— Вы хотели, чтобы я доставил вам демона. Вот, пожалуйста, демон.

Удивленно перешептываясь, придворные придвинулись ближе, чтобы лучше видеть диковину. Герцог недоверчиво приподнял брови.

— Демон? Этот мальчишка?

Когда Эмил посмотрел в лицо герцога, он понял, что поторопился с выводами. Де Монтрэй не был болваном. В его маленьких, светлых почти до бесцветности глазках было даже больше ума, чем полагалось иметь аристократу.

— Ты правда демон? — спросил он отрывисто.

Эмил утвердительно наклонил голову.

— Если сможешь доказать это, останешься у меня, если нет, выгоню взашей обоих. Слышишь, Шарль, с меня хватило того «единорога», которого ты притащил в прошлый раз. Я не собираюсь кормить шарлатанов и выставлять себя на посмешище перед соседями.

Несколько придворных тихонько захихикали, видимо вспоминая казусную историю. Антэгю побагровел. А Эмил насторожился, на мгновение потеряв интерес к обоим, — он увидел, как к ним, окруженная дамами, идет девушка в тяжелом парчовом платье с длинным шлейфом. Молодая жена де Монтрэя — герцогиня. Она была тонкая, хрупкая, бледная, и тяжелые одежды, расшитые золотом, еще больше подчеркивали ее болезненность. Сложная прическа, сплетенная из собственных волос и фальшивых локонов, делала лицо каким-то кукольным и оттягивала голову назад, придавая этой девочке горделивый, прямо-таки неприступный вид. В руках она держала маленькую книгу в золотом переплете.

— А, Матильда! — воскликнул де Монтрэй, подзывая ее к себе. — Посмотри, кого привез Шарль. Говорит, это демон.

Молоденькая герцогиня, едва ли старше Эмила, посмотрела на мужа, широко распахнув наивные голубые глаза, а потом перевела взгляд, полный ужаса и отвращения, на гостя. Колдун дал себя рассмотреть, затем поклонился, учтиво, но сдержанно. Усмехнулся про себя, увидев, что оказался прав в своем предположении о юной жене.

— Ладно, — герцог взмахнул неизящной кистью руки, обращая это движение к Эмилу, — Покажи нам что-нибудь забавное. Я слышал, что демоны мастера на всякие мистические штуки.

— Вы хотите, чтобы он колдовал сейчас? Здесь?! Но это…— воскликнула герцогиня тонким, почти детским голоском.

— Знаю-знаю! — с досадой произнес де Монтрэй. — Опасно и греховно. Оставь на минуту свой молитвенник. Я сказал, что он будет колдовать, и он будет колдовать!

Матильда презрительно поджала красивые губы и грациозно опустилась в кресло, придвинутое слугой. Рассерженный герцог кивнул Эмилу:

— Давай. Начинай! Эй, вы, разойдитесь, дайте ему место!