Рубин царя змей

— У царя два сына, — поправил Шеймус. — Один — наследный, второй — нет. Торриен — сын Аджансара от человеческой женщины. По закону мираев он не имеет прав на трон.

— Вот как, — задумчиво протянула Иллиана, устремив взгляд в пустоту и с легкой тоской вспоминая золотые глаза нага.

Этот взгляд неожиданно поймал Фендор. И Иллиане это совсем не понравилось. Она поспешила отвернуться, старательно выбрасывая из головы щемящий образ загадочного царевича.

— Значит, в Верхнем городе настолько много человеческих девушек? — спросила она, чтобы отвлечь от себя внимание. — Одна даже родила царю сына?

Шеймус пожал плечами.

— Мне лично они не встречались пока. Всех человеческих девушек из Нижнего города сразу доставляют в Царские кущи. Это область вокруг дворца, где живут исключительно самые богатые и именитые мираи. Мне туда доступ закрыт, увы. Ну, может, однажды, когда мой бизнес станет настолько известным и почитаемым…

Шеймус ударился в мечты, закатив глаза к потолку.

Но неожиданно Фендор прервал его звенящие золотом фантазии:

— Да, тогда вы, муссер Роминтер, будете иметь удовольствие ежедневно наблюдать, как благородные мираи поступают с украденными из Нижней Шейсары женщинами. А может, и не будете, если слухи правдивы и женщин просто насилуют, кусают и убивают.

Шеймус замолчал, хлопая глазами как рыба, выброшенная на берег. И только через пару секунд ответил:

— Женщину, которая родила шерисмирая Торриена, никто не насиловал и не кусал… Говорят, она была очень почитаема в Верхнем городе.

— Правда? — приподнял бровь Фендор и сложил руки на груди. — Где же она сейчас?

Шеймус пожал плечами.

— Не знаю, говорят — умерла.

Парень фыркнул, как будто и не сомневался.

— И ее семье в Нижнем городе наверняка выплатили солидную сумму денег, — ядовито заметил он. — Наги совсем обнаглели, думают, что им все разрешено. А все потому, что мы им это сами позволяем.

Шеймус поджал губы и покачал головой.

— Как бы там ни было, такие разговоры даже в Нижнем городе опасно вести, молодой человек. Я, пожалуй, пойду, Дарилла. Рад был повидаться.

Он кивнул головой старой женщине, затем Иллиане и, нехотя дёрнув подбородком в сторону Фендора, скрылся в дверях.

Дарилла хмуро посмотрела на дочь, как будто это она была виновата во всем, что тут произошло. Иллиана тихо выдохнула и перевела взгляд на притихшего друга, что все это время смотрел на нее.

— Ну, а ты… — начал вдруг говорить парень, и его глаза цвета травы вдруг будто вспыхнули и сделались неестественно яркими, — чем занималась сегодня?

Девушка совсем не ожидала такого вопроса, тем более после того, как буквально пару секунд назад речь шла совсем о другом. Казалось бы…

Если только это не продолжение разговора о мираях, что означало бы лишь одно: Фендор знал правду. Знал, что она была в Верхнем городе. Но как? Неужели проследил за ней?

Этого Иллиана не могла понять.

— Я… весь день была дома, — соврала девушка, надеясь сбить парня с толку. Но уже сейчас понимала: если он видел, как она уезжала прочь на карете, то это бесполезно.

— Правда? — скривился Фендор.

— О да! — вдруг важно закивала Дарилла, незаметно подмигнув дочери. — Илли помогала мне сортировать любисток. Все утро расфасовывали эти сушеные листья. Скажу я тебе, мусору от них! Не оберешься. Зато какой эффект! Говоря по секрету, у меня эту траву мешками берет один наш сосед. Муссер Карвил. Лысоватый такой, у него еще живот размером с арбуз. Говорит, мол, работает безотказно! Заварил с вечера пару стаканов, и всю ночь стручок — как штык!

— Мама! — воскликнула Иллиана, не зная, то ли краснеть, то ли смеяться. Про муссера Карвила, который всегда казался ей мягким и приличным мужчиной, ей совсем не хотелось думать вот в таком ключе. Теперь же каждый раз при встрече она будет представлять его «арбуз» и его «стручок».

— А что такое? — с притворным изумлением переспросила Дарилла и улыбнулась.

Покачав головой, девушка ответила:

— Мне теперь от этой картины никогда в жизни не избавиться. — И все же прыснула со смеху.

И только Фендор молчал, оставаясь абсолютно серьезным. И, когда уже, казалось, напряженность в разговоре совершенно сошла на нет, он неожиданно произнес:

— А я-то думал, ты в Верхнем городе была, а не любисток расфасовывала. Даром что видел, как ты въезжала туда на карете.

Новость прозвучала как гром среди ясного неба.

— Что?! — выдохнула Дарилла.

Иллиана шлепнула себя по лбу и закрыла ладонью глаза, предварительно бросив на друга укоризненный взгляд.

— Карета увезла тебя в Верхний город?! — продолжала охать мать.

— Это была не карета, а ландо, — вяло ответила девушка, уже подыскивая пути к отступлению.

— Да какая, к дымным демонам, разница? — возмущалась Дарилла. — Ты хоть представляешь, чем тебе это грозит?! Так… твой этот молодой человек, получается, мирай, что ли?!

Она рухнула на стул, тяжело дыша, и приложила руку к груди.

— Ну все, я этого не выдержу, — проговорила мать, закатив глаза.

— Мама, успокойся, все уже закончилось. Мы… поссорились. И никогда больше не увидимся. Скорее всего…