Рубиновая комната

– Эй, что за шум? Немедленно прекрати, иначе будешь иметь дело со мной! – набросилась она на нее.

Виктория не могла сказать ни слова. Она начала хватать ртом воздух, а затем рухнула как подкошенная. Перед глазами стало темно.

Когда она пришла в себя, за окном было светло. Она снова увидела зарешеченное окно, но оно вдруг стало больше. Затем девушка поняла, что стена белая, а не серая. Она лежала на металлической кровати, на ней была ночная сорочка из грубой ткани. Вскоре дверь открылась. В комнату вошла охранница, над верхней губой у которой росли усики, и поставила на ночной столик рядом с постелью Виктории металлический поднос.

– Это медпункт? – спросила Виктория.

– А вы как думали? «Риц», что ли? – фыркнула женщина.

Виктория чувствовала ужасную слабость. При мысли о том, что она находится в закрытом пространстве, она почувствовала давление в груди.

– Прошу вас, я не могу дышать, – крикнула она. – Мне нужен пакет, чтобы вдохнуть.

Ничего не сказав, охранница исчезла. Виктория услышала звук задвигающегося засова. Она пыталась заставить себя дышать спокойно и ровно, и через некоторое время давление в груди отступило настолько, что она смогла сосредоточить взгляд на подносе. На нем были стакан чая, ломтик хлеба и что-то вроде овсяной каши довольно неаппетитного вида. Поскольку есть ей не хотелось, девушка отпила только немного чая. Он был некрепким и невкусным. Виктория с тоской подумала о вкусных завтраках, которые готовил для нее Хопкинс.

Через некоторое время вернулась охранница и приказным тоном велела Виктории встать. Затем протянула ей мешкоподобный халат и пару полотняных тапок, которые оказались слишком велики, а после повела Викторию по коридору без окон, слабо освещенному газовыми лампами. В этих бесформенных тапках Виктория с трудом умудрилась не споткнуться и не упасть.

Наконец охранница открыла дверь и втолкнула ее в маленькую комнату. От облегчения Виктория едва не расплакалась, увидев за прикрученным к полу металлическим столом мистера Монтгомери, вежливо поднявшегося, когда она вошла.

– Мисс Бредон, сожалею, что вижу вас в таком ужасном положении, – произнес он. – Надеюсь, вы оправились от приступа?

– Да, оправилась. – Виктория поспешно кивнула, а затем спросила: – Как король?

Ей показалось, что прошло ужасно много времени, прежде чем мистер Монтгомери ответил:

– С ним все в порядке. Однако, падая, он немного ударился головой. Выстрел был сделан из пистолета с холостыми патронами.

– Слава богу! – От облегчения Виктория почувствовала ужасную слабость.

– Тем не менее дело очень серьезное, – вздохнул мистер Монтгомери. – На суверена этой страны совершила покушение мисс Уинтерс, при этом он был ранен. Консервативная партия бушует и требует сурово покарать суфражисток.

Виктория заметила, что адвоката смущает ее неподобающая одежда, и, если бы ситуация не была настолько серьезна, она, наверное, даже развеселилась бы.

– Ни я, ни другие женщины ничего не знали о безумном плане Марджори, – заявила она. – Когда мы стояли на чердаке, ожидая благоприятного момента для того, чтобы рассеять листовки, мне вдруг стало тревожно на душе. Марджори вела себя так странно. Я пошла искать ее, а когда нашла, в руке у нее был пистолет. Инспектор не поверил мне, что я хотела предотвратить выстрел.

– Я верю вам, мисс Виктория, – серьезно отозвался мистер Монтгомери. – И даже если бы это было не так, я сделал бы все, чтобы вытащить вас отсюда. Кстати, о вашем аресте мне сообщил мистер Райдер. – Все существо Виктории захлестнула волна благодарности. На Джереми действительно можно положиться. – Однако же мне придется приложить немало усилий, чтобы воспользоваться своим правом выступать от вашего имени как ваш адвокат и опекун.

Мистер Монтгомери откашлялся, и его обеспокоенный взгляд встревожил Викторию.

– Что случилось, мистер Монтгомери? – подавленным голосом поинтересовалась она.

– Во-первых, я опасаюсь, что суд по вопросам опеки будет настроен не слишком доброжелательно из-за того, что вы выступали во время акции с суфражистками. Даже если мы сумеем доказать, что вы ничего не знали о готовящемся покушении. А с другой стороны… – он снова откашлялся, – …ваши дедушка и бабушка намерены объявить вас душевнобольной и запереть в сумасшедшем доме.

Впервые с момента поступления в тюрьму Холлоуэй Виктория подумала, что это место не настолько ужасное. У нее была гораздо более кошмарная альтернатива.

– Райдер, что вы себе позволяете!

Комиссар в гневе вскочил с кресла. Не обращая внимания на потрясенного дворецкого, сообщившего ему, что сэр Артур никого не принимает, Джереми Райдер ворвался прямиком в его гостиную.

– Мне необходимо поговорить с вами, сэр, – коротко ответил Джереми.

– В таком случае я лучше оставлю вас одних, милый. – Супруга комиссара, маленькая запуганная женщина лет пятидесяти, поспешно собрала свое вязание и выбежала из комнаты.