Рубиновая комната

– Значит, вы против избирательного права для женщин? – вспыльчиво воскликнула Виктория.

– Я ничего не имею против…

– Как вы благородны.

– Что вы, не стоит… – Он великодушно махнул рукой. – Однако я имею кое-что против миссис Панкхёрст.

– Потому что она ведет себя не тихо и терпеливо, как того требует всеобщее представление о женщинах, а борется за свои права?

– Нет, потому что я считаю борца за избирательное право женщин ужасно догматичной и самоуверенной особой.

– Ах, вы что же, считаете, что избирательное право для женщин ни в коем случае нельзя вводить прежде общего избирательного права для мужчин? Потому что таким образом ваши собратья по полу останутся внакладе? Хотя вы… – Виктория бросила на него раздраженный взгляд, – …наверняка относитесь к числу мужчин, у которых есть дом или которые снимают квартиру, а значит, имеют право выбирать правительство.

– Признаю, я являюсь владельцем небольшого дома рядовой застройки, – он усмехнулся, вынул из кармана пальто льняной носовой платок и протянул его Виктории.

– Это еще зачем? – удивилась та. – Неужели вас смущают мои накрашенные губы?

– Нисколько. Напротив, я считаю вас весьма привлекательной. Но… если вы захотите почистить плечо…

– О…

Виктория оглядела себя. К пальто прилипли остатки гнилого апельсина. Девушка поспешно стряхнула их.

Только теперь Виктория заметила сложенную газету, торчавшую из кармана пальто молодого человека. В глаза ей бросилась дата под названием газеты «Спектейтор»: 13 февраля.

– Господи боже мой! – Она испуганно прикрыла ладошкой рот. – Который сейчас час?

Ее спаситель вынул из кармана часы.

– Чуть больше половины четвертого.

– Мне срочно нужно в «Риц».

– В «Риц»?

Виктория подавленно кивнула.

– Я совершенно забыла, что в три часа у меня там была назначена встреча.

– Вы преподносите сюрпризы. – Ее спутник выглянул из кеба и крикнул кучеру, куда ему следует направляться. – Кстати, на меня произвело впечатление, как вы уложили того молодчика. Похоже было на захват джиу-джитсу. Если позволите заметить, конечно.

– Это и было джиу-джитсу.

– Неужели? – вот теперь удивился он.

– Меня научил отец.

– Должно быть, он выдающийся человек.

– Да, так оно и было, – негромко ответила Виктория. Она все никак не могла смириться с тем, что ее отец вот уже год как мертв, и до сих пор скучала по нему. Ее мать умерла от лихорадки, когда Виктории было три с половиной года. Заметив сочувствие во взгляде попутчика, она поспешно добавила: – Кстати, как вас занесло к зданию парламента? Вряд ли вы принимали участие в демонстрации за избирательные права женщин.

– Нет, признаю, я был там не поэтому, а по долгу службы. Я работаю на «Спектейтор». Меня зовут Джереми Райдер.

Он извлек из внутреннего кармана пальто визитную карточку и протянул девушке.

– Не хочу быть излишне навязчивым, но, может быть, вы тоже назовете мне свое имя? – чуть помедлив, произнес он.

– О, конечно! – Виктория вынула из сумочки карточку. – Виктория Бредон.

– Бредон… Вы имеете отношение к известному судебно-медицинскому эксперту Бернарду Бредону? – Молодой человек взглянул на нее с удивлением.

– Да, совершенно верно. Он был моим отцом.

Карета пересекла площадь Пикадилли с ее георгианскими домами. Совсем скоро они будут у отеля, открытого всего год назад.

– Простите, я все еще не поблагодарила вас за то, что вы спасли меня от того ужасного типа, – вдруг сообразила Виктория и невольно покраснела.

– Мне всегда приятно вести себя как джентльмен по отношению к дамам. – Джереми Райдер покачал головой, когда Виктория потянулась к своему кошельку. – Я ни в коем случае не допущу, чтобы вы оплачивали поездку.

– Поскольку у вас уже есть избирательное право, а у меня еще нет, я в качестве исключения, так и быть, приму ваше предложение.

На прощание Виктория улыбнулась, а когда карета остановилась, спрыгнула с подножки и торопливо направилась к роскошному входу в отель.

* * *

Привратник в ливрее с мрачным видом преградил Виктории путь, по всей видимости, воображая себя святым Михаилом, защищающим небесные врата от атаки ада. Девушка понимала, что выглядит отнюдь не респектабельно. Пальто ее знавало и лучшие времена, а там, куда попал апельсин, все еще красовалось пятно.

– Послушайте, отправлять меня восвояси бессмысленно. – Она твердо взглянула в глаза портье и произнесла с высокомерной интонацией человека, принадлежащего к высшему классу: – У меня здесь назначена встреча с леди Гленмораг за чашкой чаю.

Привратник молча открыл дверь перед Викторией, пропуская ее в холл, где так же молча, знаком велел подождать. Виктория хорошо знала это здание со строгим респектабельным фасадом, поскольку жила совсем неподалеку, однако внутрь ей входить еще не доводилось. Она не могла позволить себе пить здесь чай или обедать – это значительно превосходило ее финансовые возможности. Девушка с любопытством огляделась по сторонам. Деревянная облицовка была поразительно простой. С ней контрастировали красно-золотой ковер и элегантная люстра, давая гостям небольшое представление о роскоши этого отеля.