Рубиновая омела (СИ)

— Что было дальше? — Гермиона с интересом слушала мелодичный голос подруги.

— Это история умалчивает. Но рубиновая омела — как наша распределяющая шляпа. Определяет истинных. Направляет. Указывает будущее.

— А что будет, если не поцелуешь того, на кого укажут рубины?

— Эти двое будут прокляты.

Гермиона с гулким стуком поставила кубок на стол, пребывая в полнейшем шоке от окончания истории.

— То есть — прокляты?

— Они вечно будут сталкиваться друг с другом. Ненамеренно, случайно. Пока не поймут, что они истинны для поцелуя.

— Дурость какая! — возмутилась Гермиона.

— Вот и я говорю, в сердечных делах ты не разбираешься…

Гермиона думала о предстоящем бале с огромной неохотой. Для неё не нашлось пары. Тот, кто вызывал у неё огромную симпатию с первого курса, совершенно точно отказался бы идти с ней.

Пока Грейнджер, сидя на кровати, доделывала курсовую, которую можно было сдать и в следующем году, краем уха ловила разговор Пэнси и Матильды. Они пели всё о том же. Пэнси — о Драко, а Матильда — о Теодоре.

— Я уверена, что во время танца с Драко мы услышим звон рубинов, — она смущенно поправляла подол шикарного атласного платья цвета стали. На её оливковой коже эта ткань смотрелась идеально. Пэнси была очень красивой, трудно было этого не заметить. Она знала об этом, и успешно пользовалась своими преимуществами.

— Ты же знаешь, что это просто легенда. В прошлом году не было омелы. Может и в этом не быть.

— Ты слишком много думаешь, Матильда. Уверена, вам с Тео не нужна никакая омела, чтобы узнать, что вы истинные. А мне нужна. Я уверена в…

Пэнси не закончила предложение, но Гермиона не сомневалась, что на конце было имя, которое она ненавидела.

— Почему ты смотришь на меня, Грейнджер?

Гермиона дописала последнее слово в тетради и отодвинула её, чтобы чернила высохли. Она поднялась с кровати и приблизилась к девушкам.

— Просто засмотрелась на тебя, Пэнси. Ты выглядишь потрясающе.

Это не было ложью. Гермионе ничего не стоило сказать это. Лицо Паркинсон смягчилось от такой неприкрытой лести.

— Ты что-то задумала? — вновь собравшись с мыслями, спросила она.

— Это просто комплимент. Почему я должна что-то задумывать? — честно ответила Гермиона.

Пэнси не сказала «спасибо», это слишком дорогое слово из её уст. Она молча взяла сумочку, и они с Матильдой вышли из спальни. Гермиона расслабила плечи. Хотя бы сегодня Паркинсон не будет язвить над тем, что Грейнджер придёт одна. Она подсластила её и надеялась, что та проявит расположение хотя бы на один вечер.

Гермиона опоздала намеренно. Не хотела быть замеченной спускающейся по главной лестнице. Ей достаточно войти в зал со стороны балкона, где большинство стояли к ней спиной и наблюдали за танцующими. Праздник был в самом разгаре.

— Гермиона, глядя на тебя, я понимаю, почему шляпа распределила тебя в Слизерин, — Полумна подошла незаметно и протянула ей кубок с тыквенным соком.

И Грейнджер была согласна с ней. С её словами. Утром прилетела сова с посылкой из дома. Мама послала ей платье, которое попросила у неё дочь. Тонкий шёлк тёмно-изумрудного цвета струился по телу, ощущался словно вторая кожа. Она не чувствовала скованности из-за открытых плеч и спины. Гермиона умела носить такие наряды. Всё было на инстинктах. Слишком магловское платье. Совершенно простое, но дорогое взору.

Она чувствовала на себе восхищённые взгляды, и они были оправданы. Гермиона выглядела потрясающе. Она знала все свои плюсы и эффектно подчеркнула их, открыв тонкие ключицы и острые лопатки. Выбрав этот наряд только для единственного. Чтобы он увидел её, заметил. Гермиона хотела лишь секунду его внимания. Увидеть, как он остановится, чтобы рассмотреть. Увидеть в его взгляде заинтересованность, узнать и понять, что, возможно, у неё был шанс.

И он посмотрел на неё.

Мазнул взглядом зал, стоя в нескольких метрах от неё со своей спутницей. Он совершенен.

Сердце пропустило удар, когда его взгляд остановился на ней. Она не дышала. Смотрела в ответ еле улыбаясь, не переходя границы. И что-то внутри расцвело, когда Гермиона заметила, как он прочистил горло, на секунду нахмурился, поднял кубок и сделал глоток, не сводя с неё взгляда.

Седрик заметил её.

Вечер удался.

Гермиона кивнула в знак приветствия, совершенно не рассчитывая на взаимность, и отвернулась, чтобы перевести дыхание.

— Значит, это принц Пуффендуя? Я удивлена, Гермиона. Быть может, я поспешила сказать, что ты не интересуешься сердечными делами?

— Луна, Боже! Что мне делать? — она отчаянно потянула подругу за собой к столу с угощениями. — Мой план был только до этого момента. Я хотела, чтобы он меня заметил, но совершенно не рассчитывала на это!

— Ну, по моим наблюдениям, твой план удался. И он идёт сюда.

Гермиона замерла. Будто в неё кинули замораживающее заклинание. Её мышцы заледенели. Она почувствовала дрожь в кончиках пальцев. Она отсчитывала возможные шаги, которые оставались до неё. В голове крутились слова, которые она должна сказать.

«Привет?»

«Как проходит вечер?»

«Мэрлин, какая же я трусиха!»

— Грейнджер?