Рубиновое кольцо

– Я не из-за этого плачу.

– А из-за чего?

– Только что звонили Арчер и Ханна.

Уокер отстранился и посмотрел ей в глаза.

– Что-то случилось дома?

– Нет. Ничего, все очень хорошо. – Слезы блестели на ее глазах и ресницах. Фейт улыбнулась Уокеру. – У них будет ребенок.

Хотя Уокер покачал головой, его улыбка казалась горькой.

– Всегда знал, что этот парень молодчина, – протянул он.

– Это мужская точка зрения. Но ведь вынашивает младенца и рожает его женщина. Все, что он должен делать, – только помогать…

– И охранять от всего. Для него это самое ценное.

Фейт наклонила голову набок и стала изучать его лицо, причем довольно долго.

– Ты серьезный.

– А как же.

– Уокер, ты же не убежденный холостяк?

– Что это значит?

– Ладно, скажи мне вот что. К примеру, ты столкнулся с двумя противниками: один из них мужчина, который хочет поскандалить, а другой – женщина, защищающая своих детей. Чью сторону ты примешь?

Он прижался подбородком к ее голове, вдохнул слабый запах гардений и аромат солнца, и ему захотелось, чтобы жизнь была иной.

– Некоторые женщины не такие, – сказал он. Его холодный тон стал предостережением для нее. Фейт вспомнила, что его собственная мать отказалась защищать своих детей от пьяного дружка. Подумав об этом, Фейт прикусила губу.

– Большинство женщин, к счастью, не похожи на твою мать, – сказала Фейт. – Кто, ты думаешь, охранял детей, когда мужчины уходили на охоту или в крестовые походы? Что Онор, Лианн и Ханна сделали бы с тем, кто угрожал бы их детям?

Уокер почти готов был улыбнуться.

– Лианн отдубасила бы любого, кто дотронулся бы до ее близнецов. Онор и Ханна помогли бы ей.

– Ей бы не понадобилось. Она постоянно тренируется на Кайле. Она даже Арчера кидает время от времени.

Уокер тихо засмеялся:

– Она шустрая малышка. И быстро соображает. Удивительно, простил бы Кайл меня когда-нибудь, если бы узнал, что я видел ее голой, когда она отвлекала охранников?

– На твоем месте я бы об этом не упоминала.

– Сладкая моя, я намного хитрее, чем кажусь.

– Тогда почему ты боишься детей?

Он отступил от нее.

– Кто тебе сказал?

– Ты. Ты приносишь детям игрушки, возишься с ними, но несколько дней назад Арчер почти под дулом пистолета заставил тебя взять Саммер на руки. Почему?

– Я не привык к таким беспомощным существам. Они заставляют меня нервничать.

– Беспомощные. Бедные. Иждивенцы. Вот как ты видишь семью! Ни смеха, ни любви, ни радости разделить обязанности. Это грустно.

Уокер пожал плечами.

– Такова жизнь.

– Твоя жизнь. Твой выбор.

Уокер сжался от неожиданной внутренней боли, как будто кишки его скрутились в тугой узел.

– Я сказал тебе вчера вечером, Фейт: не смотри на меня с этой точки зрения. Все, что я могу дать тебе, – это секс.

– Можешь, хочешь – в итоге нет никакой разницы. – Она посмотрела на него и улыбнулась, стараясь, чтобы улыбка ее была искренней. – Не волнуйся, мой сладкий, я не набрасываю эскиз кандалов для тебя в своих мечтах. Я знаю, что ты не хочешь большего, кроме того, что между нами есть. И я не жалуюсь. Я не знала, что это может быть настолько хорошо. – Она уткнулась ему лицом в грудь, потом носом в открытый ворот рубашки. – Интересно, кто у них будет – мальчик, девочка или близнецы?

Освободившись, Уокер переменил тему разговора.

– Боже, спаси нас. Близнецы – это ад о четырех ногах.

– Я бы не сказала, что Онор и я настолько плохи. Джастин и Лоу – вот где ужас.

– Вот как? Что ж, может, и твои братья поверят в это со временем.

Фейт засмеялась, потом вспомнила, о чем Арчер говорил по телефону.

– Если уж речь зашла о братьях, то Арчер хочет, чтобы ты ему позвонил. Он говорил что-то о вторичной торговле.

Уокер надеялся, что она не почувствовала, как адреналин хлынул в его кровь. «Вторичной торговлей» Арчер называл русскую мафию.

– Ты сказала Арчеру насчет вчерашнего ограбления? – спросил Уокер.

Она вздохнула:

– Мне не хотелось его расстраивать, он был настолько счастлив, что станет отцом.

– Я ему скажу. Он привык от меня узнавать всякие гадости. Почему бы тебе не лечь и не поспать? Ты мало спала.

– Как и ты.

Уокер улыбнулся:

– Я пытаюсь не думать об этом, моя сладкая. – Он коснулся губами ее шеи. – Если я буду об этом думать, то Арчер не дождется звонка, а ты нисколько не отдохнешь.

– Обещания, обещания.

– Ты когда-нибудь слышала про корешки билетов, по которым можно прийти на стадион, если игру перенесли из-за дождя?

– Да.

– Я даю тебе все билеты.

Через полчаса Уокер еще раз попытался дозвониться до Арчера. Фейт же открыла свой блокнот для эскизов, но через пятнадцать минут убрала его. Ей нужно увидеть что-то новое, чтобы в голове родился новый образ. Старый дом слишком погружен во время и в эмоции. Ей трудно внутренне расслабиться.

Она чувствовала, что за ней наблюдают.

– Не будь смешной, – пробормотала она. – Никого здесь нет, кроме Уокера.

Она надела кроссовки и приготовилась пойти погулять. Когда в Сиэтле Фейт чувствовала потребность в новых ощущениях, она выбиралась в парк или на побережье. Можно и здесь попытаться сделать то же самое.

Войдя в гостиную, она махнула Уокеру и направилась в холл.