Рубиновое сердце богини

– Ну, можно сказать и так, – Анастасия Павловна отвернулась, глаза женщины подозрительно заблестели. – Он не настаивал на аборте, предложил «уладить вопрос», я отказалась, все надеялась, что теперь-то он подаст на развод. А Никанор жил, как прежде, днем со мной, вечером дома. Ночевал изредка, наплетет супруге про командировку, полигоны и долг перед Отечеством, а я, дура, радуюсь, что не одна. А потом Димка родился, и мне начало казаться, будто это у нас семья, я, Никанор и Дима, будто это я – законная супруга. Никанор нас бросил, когда Димке исполнилось пять. Все чинно и благородно, адъютант принес букет желтых тюльпанов и длинное письмо-объяснение. Прости, дорогая, любовь наша будет жить вечно, но Родина требует… И так далее. Его переводили куда-то, кажется, в ГДР, по тем временам почти Европа, вот мой генерал и не рискнул играть с судьбой, красивая любовница не стоила открывавшихся перспектив. На мою долю осталась квартира, работа да толстый конверт «на всякий случай». Случай представился быстро, оказалось, врагов у меня хватало. Сначала я лишилась работы – директор той конторы, где я работала секретаршей, решил, будто имеет на меня какие-то права… Сначала намеки, потом последовало предложение, от которого я отказалась. Пришлось уйти, он сжил бы меня со свету. Потом начались проблемы по идеологической линии, аморальное поведение, тунеядство и так далее, в общем, из комсомола меня исключили. А тут и деньги кончились, тратить-то я привыкла не считая. Вот… Пришлось на работу устраиваться, еле-еле взяли учительницей… – Анастасия Павловна положила фотографию обратно в альбом. – Не хочу врать, что голодала, просила милостыню или мыла подъезды… Нет, Никанор не забывал о сыне, каждый месяц я получала денежный перевод, только… Тошно мне было, не передать словами. Такое чувство, будто тебя использовали, а потом выкинули за ненадобностью… Машенька, – госпожа Пыляева вдруг улыбнулась, – а давай мы с тобой выпьем? За нас, за женщин?

Белое вино с легким ароматом земляники как нельзя лучше вписалось в этот странный вечер. Наверное, со стороны это выглядело красиво: две женщины, старый альбом с фотографиями, хрустальные бокалы на тонких ножках, а сзади непокорная грива огня, который не терял надежды выбраться за очерченную каминной решеткой границу.

– Я тебя еще не утомила своими историями?

– Нет, что вы.

Анастасия Павловна посмотрела на пламя сквозь стекло, я последовала ее примеру. Красиво. Свет, преломленный сотней хрустальных граней, метался в бокале, поджигая вино изнутри, а мир вокруг сузился до яркой точки в центре…

– Тебе когда-нибудь доводилось работать в школе?

– Нет.

– Там своя специфика. Коллектив в основном женский, примерно половина не замужем. Вторая половина, с одной стороны, гордится положением, а с другой – отчаянно завидует, потому что муж пьет, зарплату не приносит, да еще время от времени поколачивает дюже образованную супругу. Дети – хамы, соседка – стерва, на работе неприятности. Ну и так далее. Единственный клапан для пара – сплетни, а лучшего объекта для сплетен, чем мать-одиночка, и придумать нельзя. Чего они только не сочиняли… Ну, за нас!

Вино, кроме запаха, имело чудесный вкус белого винограда, солнца и теплого лета.

– Стыдно признаться, но ребенок меня тяготил с самого начала, но, когда был Никанор, я радовалась Димке, как вещественному доказательству нашей любви, когда же любви не стало, то… Если бы еще он так не походил на отца…

– А, по-моему, он на вас похож.

– Ты просто Никанора не видела.

– А есть фотография?

Анастасия Павловна покачала головой.

– Нет. Я сожгла все до одной. Но у них с Димкой не просто внешность одинаковая. Все – жесты, привычки, характер, в конце концов… Представляешь, каково это, каждый день видеть перед собой лицо человека, предавшего тебя. Это даже не пытка. А еще Ада. Она постоянна была рядом, утешала, успокаивала, помогала и, глядя на Диму, восторгалась тем, как он похож на отца. Я не настолько наивна, чтобы не видеть – мое унижение доставляло ей удовольствие, но не находила в себе сил порвать еще и с Адочкой, все-таки подруга, часть прошлого. А она словно мстила мне за что-то, мелко, глупо, но очень больно.

Да уж, понимаю, на своей шкуре почувствовала, как больно кусается Аделаида Викторовна, любому иезуиту по части пыток сто очков вперед даст. Именно от бывшей свекрови узнала, что Гошик начал встречаться с Лапочкой и даже сделал той предложение. И о том, какая это замечательная девушка, тонкая, образованная, хозяйственная, ведет здоровый образ жизни и за собой следит.

– И тогда я решила доказать всем, что сама чего-то стою. – Анастасия Павловна запнулась. И я, воспользовавшись паузой, наполнила бокалы. Ох, сдается мне, одной бутылкой вина сегодняшний вечер не обойдется.