Рубиновые звезды

В этот райотдел, еще милиции, Александра Ильича назначили со стороны. И он прекрасно понимал, кому мог помешать. В жизни, – тем-более служебной, – всегда перейдешь чужую дорогу. Как известно: всем мил не будешь. Поэтому к проверке отнесся философски. Как к необходимому злу. Будто ничего не произошло. И даже со своим заместителем продолжал общаться в прежнем режиме. Но если особой необходимости не было, то этого не делал. Повергая того, в пучину сомнений и догадок. От них спасала только водка, которая позволяла выплыть и заглушить завертевший водоворот, кружащий вместе с бушующей, поедающей изнутри злобой.

В дверь постучали.

– Зайдите! – отозвался Александр Ильич, и, показывая рукой на стул, отошел от окна и занял свое место в удобном кресле. Он был крепко сложен, и вошел в возрастную фазу мудрости, с умными, все понимающими глазами и мог, – при необходимости, – долго и не мигая рассматривать подчиненных. По местным меркам он прослыл «интеллигентом» и когда сотрудников, привыкших к мату, к крику, к топанью ногами, принялся величать по имени-отчеству и обращаться на «вы», то его поначалу не понимали, и оглядывались вокруг: «К кому это он?» К пустому – не цеплялся, любую суть – выхватывал мгновенно, и вот за нее и был у него главный, справедливый спрос. Большинству подчиненных это нравилось и за это его уважали. В сравнении с прошлым, отправленным на пенсию дуболомом и алкоголиком, нынешний, плыл на белом облаке, в недосягаемой высоте небес. И называли его сотрудники между собой уважительно, по отчеству.

– Валерий Викторович, дежурный доложил о краже гусей. Не в курсе? Узнайте подробности. Соберите группу. В следователе, пока необходимости я не вижу. Пошлете опера, эксперта. Кинолога – обязательно. Участковые – на занятиях. Заберете Анисимова. И если там действительно кража, то наша святая обязанность помочь людям. Не укрыть, а раскрыть – наша главная с вами задача. Вопросы?

– Все ясно. Сделаем Александр Ильич.

– Посмотри, у кого из ребят люди там есть – только реальные. Кто действительно поможет подсветить.

– Люди у нас – везде. Всех озадачим.

– Ну, тогда сложностей для вас особых возникнуть не должно. Собаку обязательно пустите. Весь инструментарий мы обязаны использовать. Пальчики посмотрите, следы. Обход соседей. Всех переписать. Ранее судимые – местонахождение в момент совершения преступления. Возможно причастных – сюда. Жду доклада. Да. Спиртным чтоб ни от кого не пахло. Отвечаете лично вы. Оперсостав получает оружие. Напишите рапорт – я подпишу.

Майор Рыскалов вышел из кабинета со злой, матерной мыслью о гусях, которые так неожиданно нарушили плавное течение служебной жизни: «…сложностей для вас особых возникнуть не должно! – передразнил мысленно начальника. Он хоть и нормальный, но все они… Этот хоть стелет гладко… Конечно! Не должно! Но это же – гуси! На них ни клейма, ни особых примет. Либо белые, либо серые. Да гуси во всем районе такие! Да что в районе! Во всей России! Чужих серых к своим серым пусти – и уже сам не отличишь. А если – продали, или порезали… Лежат мирно в холодильнике. Замерзают молча. Если-бы на месте присутствовал Митрич, то и вопроса-бы даже не возникло. А теперь из-за этих гусей, снаряжай целую экспедицию. И, самое главное, – дай результат. Вынь, да положь! А каким образом – никого не интересует. А, судимые? – Ты где был? – Спал я, гражданин начальник – истинный крест! …Проверяй…»

О том, что можно заявление укрыть, заволокитить, или отказать, такой мысли у майора даже не возникло. После заслушивания доклада о проделанной работе, и, сделав несколько звонков, – в случае расхождения с зафиксированным в объяснении и услышанным по телефону, подполковник мог выехать к потерпевшим, либо свидетелям лично. А если бы он еще и сам раскрыл «это преступление века», а в том, что он мог это сделать, майор не сомневался, – то-о то-о-гда-а…

Чтобы произошло-бы в таком случае майору думать не хотелось. Он был на хорошем счету, – от добра добра не ищут, – и мечтал взобраться на следующую перекладину служебной лестницы.

Минут через пятнадцать, опергруппа в назначенном руководством составе, на уазике защитного цвета без опознавательных знаков принадлежности к государственному ведомству, выехала в сторону станицы. За рулем – оперуполномоченный Богачев. Старший оперуполномоченный Халатов на «штурманском», изучал список неблагополучных лиц, да задумчиво посматривал в панораму лобового стекла. Кинолог Коняев, участковый Анисимов и эксперт Петров с блестящим чемоданом сгрудились позади. Овчарка Рада ерзала в ногах у Коняева.