Рубиновый Капкан. Игры кукловодов

После выезда Макса из Таджикистана Алекс объяснил, что лица, уже занимавшиеся экспортом рубинов, могут его ликвидировать. Лишь Пайшанбе пообещал поставить товар и гарантировал его качество: в случае некондиционного товара он был готов вернуть деньги. В пути следования Макса часто «сопровождали» возникавшие ниоткуда таксисты, прохожие – люди, которых он видел впервые, знаками, намеками в разговоре сигнализировавшие о том, что спецы рядом и о нем знают. Толку от этого было немного, разве что его личная безопасность.

Для Алекса рубины оказались столь интересной темой, что отступать от неё он не собирался. Он с Максом обсудил, куда и как просачивалась основная часть таджикских драгоценных камней. Чабаны в Горном Бадахшане знали высокогорные тропы, по которым они часто проводили путников в Афганистан, а оттуда – сразу в Пакистан или Индию. Ближайшим местом скупки рубинов было местечко возле Пешавара, куда простым смертным из цивилизованного мира дорога была закрыта. В стране, усыпанной тюрбанами моджахедов, укрывавшей самых оголтелых фанатиков от ислама, базы подготовки смертников и террористов, резавших людей как баранов на скотобойне и наводивших своей безжалостностью ужас на видавших виды бойцов спецназа – в этой стране цивильный человек не мог чувствовать себя в безопасности.

Бизнес-легендой перемещений Макса по стране была поставка сахара и оборудования из Пакистана в Узбекистан и Таджикистан. В конце апреля 2010 года ему позвонил старый знакомый Вячеслав, белорус, работавший в Узбекистане вот уже 18 лет. Ему требовались американские связи и английский Макса. Бизнес Вячеслава процветал, он занимался поставкой ароматизаторов ряду предприятий пищевой промышленности в странах Центральной Азии. Один из его клиентов, производитель шоколадной пасты, безуспешно пытавшийся экспортировать свою продукцию в Казахстан, попросил его найти за рубежом партию сахара в 300 тонн ежемесячно, так чтобы цена хотя бы на 100 долларов была дешевле цен местного монополиста в стране – производителя сахара в Хорезме. Слава, узнав, что Макс в Ташкенте, позвал его к себе.

Максу предоставили компьютер, рабочий стол, зарплату, которая с лихвой покрывала его затраты, а также неплохие комиссионные – он начал работать в бизнесе. Для физического присутствия в странах Центральной Азии требовалось найти партнеров-реализаторов на предлагаемую продукцию, открыть там представительские офисы либо найти дилеров. Соответственно Макс предложил создать сайт компании, чтобы успешно экспортировать продукцию в эти страны. Попутно он отработал схемы поставок в Таджикистан товаров народного потребления.

Часть его поставщиков оказалась в Пакистане, Карачи, расположенном на берегу Индийского океана. И вот он был здесь, по утрам преподавая экономику на своем поставленном американском студентам бакалавриатуры. В свободное от лекций время он был предоставлен самому себе.

Смеркалось, а Макс вот уже второй час подряд сидел напротив телевизора. Ему надо было попасть в Пешавар. До этого ему снова пришлось несколько дней покопаться в Интернете: надо было найти геммолога, который согласился бы прилететь в Пешавар. Прилететь и сделать свою работу в Пакистане для них было неким из ряда вон выходящим событием, в первую очередь из-за раздутого на Западе имиджа и угроз «Аль-Каиды».

Акции фундаменталистов, готовых взорвать мир ради идеи, привели к появлению в странах развитого мира рефлекторной параноидальной реакции на мусульман и ислам. Максу пришлось по внешним признакам (молодость, офис за пределами ювелирных центров США) определить возможных кандидатов, готовых на определенный риск при путешествиях и провести напряженные переговоры. Наконец, один из них согласился. Кроме того, он имел контакты Джерри, рекомендованного Альфредом.

Нужно было поставить в известность Алекса – распорядителя средств, что он сделал до своего отъезда в Пакистан. Продублировать финансирование сделки в случае отказа Алекса Макс попытался через других знакомых, в том числе через Сашу.

Пешавар находился в 1000 километрах от Карачи, и ехать туда без поддержки или гида было опасным и ненадежным с коммерческой точки зрения делом. Найти его он решил через своих коллег по Университету в Карачи, благо среди преподавателей и докторантов было немало выходцев крупного бизнеса Пакистана. Через несколько дней его познакомили с худощавым человеком лет сорока с неплохими манерами, звали его Мухтар. Как и подавляющее большинство жителей Пакистана, он имел специфический акцент английского языка. Тем не менее, говорил он сносно, и понять его можно было без особых проблем.

– Добрый день, – произнес Макс. Пожав друг другу руки, они сразу перешли к деловой части разговора. Выяснилось, что Мухтар является выходцем из Пешавара, немного знает про камни, но не является специалистом, если бы речь зашла о приобретении крупной партии камней.