Рубиновый круг

Очередной долгий день осложнялся присутствием новорожденного ребенка, которого требовалось кормить каждые два часа. Мы не смогли вылететь из Хотона, так что Дмитрий вез нас до Миннеаполиса, – с частыми остановками по пути – пока мы наконец-то не смогли переночевать в аэропорту и в последнюю минуту поймать рейс до Лос-Анджелеса. Во время всего этого мы с Сидни делили внимание между заботами о малыше и связью с людьми в Палм-Спрингсе. Я убедился, что Нейл будет там, согласно нашей договоренности, но ничего не рассказал ему о том, что произошло, ни об Олив, ни о Деклане. И пока я не поговорю с ним, я буду держать Розу и Дмитрия в неведении, как бы мне это не нравилось. Я просто чувствовал, что они не должны узнать правду прежде Нейла.

– Это ваш первенец?

– Что?

Наш самолет пошел на снижение в Лос-Анджелесе, и я пытался не уронить Деклана, одновременно пристегивая ремень. Вместо погремушки Сидни трясла связкой ключей, пытаясь отвлечь его, хотя и утверждала, что читала статью о том, что новорожденные плохо видят. Вопрос задала маленькая старушка, сидящая через проход от нас. Она кивнула на Деклана.

– Ваш первый ребенок, – пояснила она.

Мы с Сидни переглянулись, не уверенные, как лучше ответить.

– А, да, – сказала она.

Старушка просияла.

– Я так и думала. Вы оба так внимательны!. Так заботливы. Но не волнуйтесь. Это не так трудно, как вы думаете. Вы привыкнете. А еще вы кажетесь хорошими родителями. Могу поспорить, у вас будет целая дюжина, – хихикнула она. Самолет приземлился.

К тому времени, как мы добрались до Палм-Спрингса, Деклан оказался единственным, кто не был вконец измотан. Уже многие дни ни у кого из нас не было возможности выспаться, но мы продолжали выкладываться по полной. Дмитрий снова взял на себя задачу доставить нас до дома Кларенса Донахью, где было достаточно безопасно, и где можно было найти так необходимую мне кровь. Кларенс Донахью был старым мороем-отшельником, помогавшим нам в прошлом, и он был рад видеть нас, когда домработница провела нас в его гостиную. А я был рад увидеть сидевшую рядом с ним маму.

– Мам, – произнес я, заключая ее в крепкие объятия.

– Боже мой, – сказала она, когда я не захотел ее отпускать. – Дорогой, прошло всего несколько дней.

– За это время многое произошло, – честно ответил я, думая о том, свидетелем скольких смертельных опасностей я стал за эти дни. – И, я думаю, еще многое произойдет, когда Сидни свяжется с некоторыми своими друзьями. Из-за этого мы будем очень заняты, и поэтому, эм, нужно, чтобы ты помогла мне кое с чем.

Я шагнул в сторону, открывая ее взгляду Сидни, держащую в руках автомобильное кресло со спящим в нем Декланом.

Мама в замешательстве посмотрела на ребенка, потом на Сидни, а затем повернулась ко мне с округлившимися глазами.

– Адриан, – воскликнула она, – Это не... Я имею в виду, как это возможно...

– Он не мой, – устало сказал я. – Его зовут Деклан, и я забочусь о нем ради друга. Мне может понадобиться твоя помощь, чтобы присмотреть за ним, пока мы будем заняты поисками Джилл. Я больше никому не могу довериться.

Словно услышав свое имя, Деклан открыл глазки и торжественно посмотрел на нас. Честно, я не знал, как мама отреагирует на эту просьбу. Дампиры всегда были для нее второсортными существами, и она была ошеломлена, когда я привел Розу на свидание к нам домой. После того, как она приняла нашу с Сидни свадьбу, я как-то обмолвился, что ей также придется принять мысль о внуках-дампирах. Мама уклонилась от этой темы, сказав, мол, да, конечно, я все понимаю и прочее, но я задался вопросом, не откладывала ли она эти переживания на потом. Как теперь она отреагирует на заботу о малыше-дампире?

Я осторожно вытащил Деклана из кресла и поразился, когда мама выхватила его у меня из рук.

– Только посмотрите, – замурлыкала она, покачивая его на руках. – Какой симпатичный маленький мальчик. Самый красивый маленький мальчик.

«Помню, как ты был ее самым красивым маленьким мальчиком», – заметила тетя Татьяна.

Мама оторвала от него взгляд.

– Надо сменить ему одежду на что-то более легкое, – сказала она мне. – Эта пижама слишком теплая для местного климата.

– Эм, ну, это все, что у нас есть, – ответил я, указав на пакет, который Роза поставила на пол. – Серьезно, все его пожитки там.

– А где он будет спать? – спросила мама.

– Все это время он спал только в этом кресле.

Она глубоко вздохнула.

– О, Адриан. Это точно как в тот раз, когда ты притащил домой соседского щенка и удивился, когда обнаружил, что его надо каждый день кормить.

– Эй, – возразил я. – Этого маленького парня мы уже много раз кормили.

– Сидни, дорогая, – добавила мама. – Если не от Адриана, от тебя я ожидала больше здравомыслия. Несомненно, ты знаешь, сколько всего нужно малышу.

Сидни на мгновение остолбенела, и я не мог ее винить в этом. Я был абсолютно уверен, что моя мама никогда раньше не применяла к ней обращение «дорогая», и, думаю, Сидни была в растерянности относительно того, чувствовать ли ей себя польщенной лаской или наказанной за недостаток «здравомыслия».