Рубиновый лес

Вико так и не пришла, чего не случалось ещё ни разу, и пришлось отправиться обратно. Охрана обступила его плотным кольцом и внимательно глядя по сторонам, прокладывала путь сквозь толпу. Невесёлый Чолько брёл в середине, пытаясь догадаться, что произошло. Если бы кто-то перекупил её, то скорее всего, оставил бы Вико в качестве дезинформатора для него. По крайней мере, это было бы самым разумным способом её использовать. Не желая верить в худшее, Лаки отправил двоих из охраны прямо к ней домой, невзирая на возможность раскрытия. Сам же отправился к Техкаси, решив посвятить его в свои раздумья. «Хорошо, что он хотя бы доверяет мне, — подумал Лаки с облегчением, — если бы ещё Техкаси был покрепче здоровьем, что-то в последнее время он выглядит скверно».

Долгий путь к императорскому дворцу Чолько провёл в неуверенности и беспокойстве. Вико, его Вико, о которой не знал никто, подвела его, и теперь Лаки только мог догадываться, кто ещё известен из его людей. Мрачное настроение овладело им. Охрана, заметив это, старалась не вызвать его гнев.

А Вико? Вико не подвела его. То, что совсем недавно, было прекрасной маленькой девушкой, горело в пламени вместе с отходами бойни. Замученная перед смертью, она рассказала всё, что знала, и теперь её хрупкое тело пожирало ревущее пламя. Чолько так и не узнал, что случилось с ней.

* * *

Пыльная крышка сундука распахнулась, обнажив груду золотых монет. Сияющие издалека ровные кругляши Мауле, с изображениями хмурых божественных лиц, озарили комнату. На следующем сундуке заело замок, и Тори никак не мог открыть его старым позеленевшим ключом. Мелькнул боевой топор и расколол крышку надвое. Темные потёртые монеты неправильной формы показались внутри. Даже Тори, уже свыкшийся за вечер с различными находками, заинтересовано взял в руку горсть. Древнее золото оллов тускло мерцало на ладони. Змеи, коты, птицы и даже свиньи глядели на него с монет. Секунду задумавшись, Тори высыпал монеты обратно и без всякого выражения на лице, придвинул следующий сундук. Здесь ключ с лёгкостью открыл маленький замочек, и полновесные золотые Тинсу присоединились к остальным. Ещё несколько сундуков постигла та же участь, и вскрыв очередной, он уставился на груду золотых мечей Тарау, лежащих вперемешку с единичными монетами далёкой Мебы. От одного вида его передёрнуло, и тяжёлый кулак опустился на затрещавшие доски. «Интересно, за сколько золотых продали Анжени? — мелькнула у него горькая мысль, — наверное, Тиот сошёл бы с ума, узнав насколько он продешевил».

Тори огляделся вокруг. Всю комнату заполняли сундуки побольше и поменьше, деревянные ящики и грубые кожаные мешки. В них тускло мерцало золото и серебро, освещённое через узкие зарешеченные оконца. Большая резная шкатулка из золота венчала один из сундуков, распахнутая и забытая. Горка крупных изумрудов сияла в ней яркими зелёными звездами. Неподалеку от неё, в увесистом кожаном мешочке, искрились алмазы. Массивная диадема, украшенная громадными сапфирами, принадлежащая когда-то ещё прабабушке Тори, была отложена в сторону. Всё остальное не имело значения. Вся эта масса драгоценностей с лёгкостью была бы заплачена за Анжени, если бы у Тиота оставалась хоть капля разума. Тори не мог простить себя за то, что опоздал. Не интересуясь политикой, он услышал слишком поздно о том, что Тиот планирует сдать свой город и свою страну. Только тогда, спеша узнать, хоть что-то про Анжени, Тори отправил людей в Тарау, но вести прибыли раньше них. Теперь, хоть было поздно, чтобы спасти, предстояло отомстить за её смерть.

«Отец понял бы меня, — Тори задумчиво глядел на золото, — он понял бы и одобрил. Он всегда знал, что такое честь». Тори ухмыльнулся, вспомнив, как дядя, этот жалкий трус, пришёл в ужас, когда узнал, что он срочно продаёт громадный дом в центре Мауле, неподалеку от Дворца Тарегана.

Печальная усмешка мелькнула на лице и пропала. Дядя бы счёл его умалишённым, если бы мог знать о том, что два из трёх поместий были проданы, и бескрайние поля и террасы, пастбища и леса, теперь принадлежат совсем другим людям. Мало того, всё то, что поколения предков Тори собирали и хранили, а потом оставили ему в наследство, тоже скоро уйдёт из его рук. «Если, конечно, всё получится», — при этой мысли ярость охватила его. «Получится, не может не получиться, — подумал он уже более спокойно, — такого ещё не бывало в Мауле».

Отряхнув пыль с простой тёмной рубахи, Тори вышел из хранилища, и запер его на несколько замков, скрипнувших в тишине длинного коридора. Теперь предстояло встретиться с теми, кому предназначалось золото.