Рубины для пяти сестер

– Алло. Можно Лялю, пожалуйста? А, это ты? Здравствуй, это Женя. Да. Сегодня вернулись. Мы можем увидеться? В семь, у Струковского. С подругой? Хорошо. До встречи.

«Узнала. Кажется, даже обрадовалась». – Он боялся спугнуть удачу. Подруга, конечно, не совсем кстати, но для нее он может взять с собой Сашку. Тот не откажется от нового знакомства.

– Санек, на вечер ничего не планируй, – предупредил он выходившего из ванной друга.

– Да понял я! Не глухой!

– Подслушивал?

– Больно надо! А подружка у нее как, ничего? Она хотя бы не рыжая?

– Откуда я знаю? Мне все равно.

– Ясно… влюбился. Теперь только один свет в окне – Лялечка. Надолго ли? Только не говори, что хочешь жениться!

– Хочу. И хватит ржать! – Женя всерьез разозлился.

– Шутишь? – Сашка смотрел на него с недоверием. – Не шутишь?! Ты ж видел ее раз в жизни! Так не бывает!

– Да иди ты… собирайся! А я – грязь смывать! – Женя закрыл перед носом обалдевшего Сашки дверь…

«Эк его разобрало! – подумал Сашка с тоской. – Пропал Евгеша! Прощай, друг!»

Он притворно всхлипнул, но тут же весело улыбнулся, видимо, так и не принимая того факта, что беспечная молодость для Евгения Попова закончилась.

Они с Женькой за все пять лет учебы в институте не имели постоянных подружек. Зачем? Очень скоро девчонки поняли, что этих двоих заарканить не удастся, и перестали охотиться за ними как за потенциальными мужьями. Жизнь для друзей превратилась в череду необременительных знакомств. Зная, что ни один из них не женится ни при каких обстоятельствах, девчонки вели себя осторожно, всячески избегая случайностей. К окончанию вуза оба были свободны и без обязательств.

* * *

Ляля сидела на тахте в своей комнате и наблюдала, как Ольга Чуйкина наводит красоту. Светленькая, скорее белесая от природы, та тщательно прорисовывала каждую черточку. Одна бровь была уже черной, глаза подведены темно-серым карандашом, ресницы покрыты пудрой. Если красить тушью поверх пудры, ресницы становились пушистыми и легко загибались вверх. Тонкостям макияжа Ольгу научила мама, вернувшись из-за границы с набором разнообразной косметики и знаниями, малодоступными советской женщине. «Девочки! Вы не представляете, какие в Европе дамы! Какая одежда… а обувь! – восторгалась она, раскладывая перед ними иностранные модные журналы. – Учитесь ухаживать за собой с молодости!» Ольга учиться начала сразу, поначалу неумело выщипывая брови «в ниточку» и жирно накладывая румяна на бледную кожу. Ляля же честно говорила ей, что та становится похожа на неживую куклу. Ольга обижалась, спорила, но смывала лишний грим. Постепенно боевой раскрас сменился на умеренный, и Ляля признала, что с таким макияжем Ольга выглядит пристойно.

Давясь смехом, они часто вспоминали неустанно повторяемые на каждом уроке слова учительницы труда: «Советской девушке не пристало раскрашивать себя, как падшей женщине загнивающего капитализма! Вы должны научиться вкусно готовить и умело шить юбки и блузки. И еще нужно быть рачительной хозяйкой и уметь из старых вещей мастерить новые, а из остатков продуктов суметь приготовить полноценный ужин. Тогда ваш будущий муж, простой советский парень, сможет оценить вас по достоинству!» За простого парня замуж выходить ни Ольга, ни Ляля не собирались, да и само замужество казалось им тогда чем-то фантастически далеким, как и свое хозяйство, дети и тем более «полноценный ужин из остатков». Последнее звучало скорее как «объедки» и, кроме смеха, не вызывало никаких положительных эмоций.

Ольга докрасила второй глаз и повернулась к ней:

– Ну и что ты сидишь как истукан? Давай хоть немного тебя подрисую!

– Отстань, Оль. Не хочу. – Ляле на самом деле было все равно, как она выглядит.

– Может быть, ты и на встречу идти не хочешь? – с удивлением посмотрела на нее Ольга.

– Да, не хочу! Я вообще не знаю, зачем согласилась!

– Знаешь, Анфимова, у тебя сроду семь пятниц на неделе! Из-за чего передумала-то?

– Да не знаю я его! Совсем не знаю. Один раз виделись, по набережной прошлись и поговорили ни о чем. И все.

– А тебе, конечно, хотелось бы, чтобы любовь с первого взгляда, как в кино, да чтоб до гроба.

Ляля помрачнела. Ольга никогда не думала, что говорила. Но на этот раз подруга сама заметила, что ляпнула глупость.

– Лялечка, ну прости, сорвалось. – Она села рядом с ней на диван и обняла за плечи. Ольга одна из немногих знала, как закончился первый серьезный роман в жизни Ляли.

– Ладно, проехали. Давай раскрашивай! – неожиданно для себя разрешила Ляля, предупредив, чтобы та особенно-то не старалась – не понравится, она смоет с себя наведенную Ольгой красоту.

Ольга согласно кивнула. Вняв ее предупреждению, рискнула лишь слегка подвести брови светло-коричневым карандашом и осторожно мазнуть по ресницам кисточкой с тушью. Ляля посмотрела в зеркало и осталась довольна. Краски почти не было видно, зато появились брови и «заиграли» глаза.

– Ну вот! – Ольга удовлетворенно покачала головой. – Теперь, Анфимова, ты больше похожа на взрослую девушку, чем на школьницу средних классов.

– Да какая разница, Оль? Я же не на свидание иду! – отмахнулась Ляля.