Рублев

Создатель «Рождества Христова» и «Сошествия во ад» близок к Рублеву, учится у него. Он овладел присущими великому мастеру совершенными гармоническими композициями и четким легким ритмом. Пятый мастер или еще молод, или он стенописец, неопытный в писании икон, которые он создает в несколько пригашенном колорите. Его вещи не рассчитаны на полумрак и хорошо смотрятся лишь при ровном ярком освещении. Он написал «Сретение» и, может быть, хотя это предположение все же следует ставить под вопросом, «Сошествие Свята-го Духа». У этого художника есть ученик — автор «Раз-даяния хлеба». Он подражает во всех приемах более опытному мастеру, но рисунок его еще неуверен и прост. Некоторая неумелость искупается удивительно теплым, ласковым отношением его к человеку. С трепетом изображает этот художник, как Иисус, подавая ученикам пищу, подразумевает под этим хлебом свое тело как жертву, которую он отдает навсегда людям. Седьмой художник скорее всего не москвич. Это зрелый великолепный мастер. У него блистательный рисунок. В его «Преображении» и «Успении» видны черты ростово-суздальской живописной традиции.

Среди молодого поколения иконописцев выделяется автор «Раздаяния вина», «Жен-мироносиц у гроба» и «Распятия» — ярко индивидуальный художник, в чьем творчестве открываются новые пути, роднящие его иконы с более поздними произведениями московской живописи. У него гибкие линии, вытянутые пропорции, тонко выразительные силуэты. Н. А. Демина определяет его как «нервную», сложную и вдохновенную индивидуальность».

И кажется, очень молодым, совсем неопытным, но одаренным и многообещающим художником написано «Благовещение». Он слабоват в рисунке, но до тонкости понимает цвет, взволнованно переживает изображенное.

Десятым был сам Рублев, признанный их глава, который работал с ними, такими разными. В этой работе вполне самостоятельно выступили начинающие художники, почти ученики. Их можно поправить, наставить. Но рядом трудились и зрелые мастера, которых не заставишь писать на непривычный лад. Тут Андрей и Даниил проявили удивительный дар в самом трудном — всей дружине дать возможность работать заинтересованно и вдохновенно и вместе с тем не дать этому живописному хору пуститься в разноголосицу, потерять единство и цельность общности. Это как в тогдашнем унисонном пении. У каждого свой голос, но слиты эти голоса в единый гимн. Следует, правда, оговориться, что не все исследователи из тех, что имели возможность подробного изучения троицкого иконостаса, едины во мнении о количестве мастеров и способе распределения работы между ними.

Но для биографа Рублева наиболее важны два вывода искусствоведческой науки. Во-первых, несомненно, что «внимательное изучение троицкого иконостаса целиком подтвердило свидетельство Пахомия о призвании Никоном: большого количества мастеров для выполнения живописных работ в Троицком соборе» (В. Н. Лазарев).

Во-вторых, при разных оттенках мнений надо признать, что в непосредственном создании иконостасных произведений Андрей как живописец участвовал мало. Из праздничных икон почти определенно ему может быть приписано только «Крещение». Правда, произведение это очень сильно утрачено, сохранность живописи здесь одна из самых худших; красочная поверхность повсеместно повреждена, много выпадов до грунта, потертостей. В сущности, целиком сохранился лишь первоначальный рисунок. Бесчисленны мелкие утраты, поэтому и не сразу можно воспринять ясное гармоническое звучание присущих Рублеву красок; чистых синих и с зеленоватым оттенком золотисто-охряных, лиловато-розовых, красных, темно-зеленых в одеждах, синеватых в воде Йордана, серебристо-зеленых на горках.

Не один раз в своей жизни Андрей писал это изображение, выводил сверху киноварью, окончив все до последнего мазка, надпись: «Богоявление Господне». Краткий рассказ гласит, что взрослый уже Иисус незадолго до того, как он сам начнет проповедовать свое учение, услышал, что в Палестине явился пустынник и учитель, которого народ почитал за пророка. Имя ему Иоанн. Страстно и вдохновенно призывает он к нравственному очищению и всеобщему покаянию, пророчествует о наступлении на земле иной эпохи, о пришествии мессии. В знак очищения Иоанн совершает обряд омовения в водах Иордана. При этом Иоанн сообщает пожелавшим принять его учение, что он лишь предшественник (по-славянски «предтеча») того, кто послан совершить подлинное, духовное очищение. Вместе с другими приходит креститься к Иоанну никому не известный еще Иисус. Событие этого крещения издавна, по крайней мере с IV века, изображалось на мозаиках, фресках, иконах. И но одно столетие после Рублева художники будут обращаться к этой теме — от средневековых иконописцев до великого русского живописца XIX века Александра Иванова.