Ручей

В десяти метрах от забора, в аккурат на месте «кладбища диких животных» стоял навороченный электрокар-внедорожник, чёрный и блестящий. Об него вальяжно облокотился липовый пожарный инспектор, теперь одетый отнюдь не вычурно, а в соответствии с обстановкой: защитный комбез, в отличие от стандартных ручейных не алый, покрытый наклейками, а цвета солёных оливок в баночке, Лана даже не знала, что такие выпускают. Вместо прежних туфель из кожи рептилии обут он был в надёжные высокие берцы, за плечом на ремне висело большое оружие. Слетела вся напускная мишура, теперь человек был в своём натуральном и естественном виде лесного двуногого хищника. Из прежней амуниции остались только янтари в ушах да на шее.

В одной руке он держал бутылку текилы, в другой — торт в круглой яркой коробке. Это всё он поднял и повертел в разные стороны, очевидно, для демонстрации мирных намерений. Более нелепого зрелища за оградой невозможно было вообразить и Лана фыркнула. Ещё неделю назад она не поверила бы, что такое априори возможно.

— Торт, торт! — в восторге закричала Капелька, просочившаяся следом.

Игнорируя протесты, Лана запихнула дочь назад, в станцию, и заперла дверь.

— Чего тебе? — спросила она, подойдя к ограде.

Чёрные глаза отлипли от её лица, скользнули к встопорщенному, суровому Серому подмышкой, вновь вернулись к Лане и человек широко улыбнулся. Кажется, его стоматолог был лучшим в области и мастером своего ремесла.

— Красавец! — он кивнул на Серого и подмигнул. — Придержи свою скотинку, мать. Надо поговорить.

— О чём нам говорить? — хмуро спросила Лана.

— Ну хотя бы о том, что станцию закрывают, а муженёк-то своего добился. Что, отдашь кровинушку да утрёшься?

— Что ты предлагаешь?

— Для начала выпьем и перетрём. Casa San Matias, семь лет выдержки, м-м-м, язык проглотишь!

— Почему я должна тебя слушать? — мрачно осведомилась Лана. — Я тебя знать не знаю.

— Потому что больше тебе никто не поможет, а тут, глядишь, договоримся. Тебя звать Светланой, меня Алексеем. Смотри, уже и знаешь, ну? Давай, открывай свою богадельню.

Лана немного подумала и пошла отключать ограду. Что ещё оставалось делать?

Глава 26. Мария

* * *

— Что вы хотите ОТ МЕНЯ? — сказала она, пожалуй, несколько более раздражённо, чем было прилично.

Мария прекрасно понимала: этот раунд проигран. Сейчас она просто тянула время в расчёте на то, что Светлана опомнится, отправит мозгоеда восвояси и явится сама, не ухудшая собственного, и без того скверного положения.

— Ещё раз повторяю: доступа на вашу энергостанцию, — сказала судебная исполнительница. — В районе объявлен карантин, что там за фауна — никому не известно, а ваша подопечная и в самом деле не в себе, раз не собирается её покидать. Нулевая точка будет отключена, ОТКЛЮЧЕНА, понимаете? Она с ребенком остаётся в изоляции. Это уже не просто «опасность для жизни», а прямое убийство и самоубийство. Вашему обществу нужен такой скандал?

Ни знакомая по прошлому визиту сотрудница социальной службы, ни исполнительница, огромная, страдающая ожирением бабища чуть помладше самой Марии, ни соплячка-полицейская, совсем молодая, невероятно нахальная особа, не проявляли и малейшего сочувствия. Мария не могла их заставить покинуть территорию общества и ждать Светлану за оградой.

— Эта женщина подвергалась домашнему насилию, то, что вы делаете — прямое нарушение базовых прав человека, — угрюмо сказала Мария.

— Вы можете оспорить в суде, — равнодушно сказала полицейская, пережёвывая жевательную резинку. — Все документы вам предоставлены.

— Мы просто делаем свою работу, — в шестой, наверное, раз повторила исполнительница.

«Как можно так разожраться? — брезгливо подумала Мария. — Просто. Ляг. В медкапсулу, обжора, и подшей свой прожорливый желудок!»

— Начинать составлять протокол лично на вас? — спросила полицейская. — За препятствование органам правопорядка?

— Вы хотя бы понимаете последствия своих действий? — спросила соц опека.

Мария прекрасно понимала всё происходящее. И то, что бывший муж Светланы попросту мерзавец с деньгами и связями, как и то, что оставаться на отключенной станции совершенно невозможно с точки зрения обычной логики и безопасности. Светланой руководили злость, отчаяние, упрямство, а эмоции — не самый лучший помощник в таком вопросе. Ну что же, иногда нужно сделать шаг назад, чтобы разогнаться для шага вперёд. Главное не наделать ещё большей беды и глупостей. Со Светланы могло статься в отчаянии натравить на эту компанию своё ручное чудовище…

«Я их подвела, — подумала Мария. — И бедную мою бывшую студентку, и её дочку».

— Я пойду с вами, — сказала она сухо. — Дайте время собраться.

К счастью, Мария заблаговременно подготовилась. Ещё с прошлого раза, когда они с Грэгором пытались решить возникшие на станции проблемы деликатного свойства, в шкафу осталось пневматическое ружьё с транквилизатором и другое, для дистанционного обездвиживания сеткой с мелкими ячейками. Очень прочной и достаточно большой.

— Зачем вы это берёте? — подозрительно спросила соплячка с ментоловой жвачкой.