Ручная кладь (СИ)

Мы должны выдать тестовую версию, но мы не укладываемся в сроки. Я начинаю задерживаться до девяти на работе, но очень скоро получаю нагоняй, потому что за переработку мне должны доплачивать, а делать это никто не хочет. Когда я начинаю возмущаться, то в ответ слышу долгую лекцию минут на сорок о необходимости повышать эффективность труда. Заканчивается все предложением поставить компьютер мне дома. Нескрываемая циничность и показуха вызывает смех, но компьютер дома, конечно здорово, и я с радостью соглашаюсь.

Через некоторое время в нашей команде происходит пополнение, вдруг выясняется, что вместе с нами еще будет работать программист из Финляндии. Нам сообщают, что он хороший Джава программист. У финна трудно произносимое имя, американцы зовут его Андрэ. Это молодой парнишка двадцати пяти лет, недавно закончивший в Финляндии университет. Как он попал в проект мне непонятно. Андрэ оказывается неплохим парнем, туповатым, но доброжелательным и исполнительным. Он неплохо говорит по-английски и понимает меня лучше американцев. Пит его явно недолюбливает, хотя не может объяснить почему. Теперь мне приходится выслушивать жалобы на Андрэ.

Виталик не пишет. Я стараюсь о нем не вспоминать. Мне пишет только моя подруга Ленка, с которой я оставила сына. Взять сына в Америку я не смогла, по здешним законам до 12 лет ребенка нельзя оставить одного и я должна нанимать няню. Это сейчас мне не по карману.

Наконец то компания выдала мне мобильник с корпоративной сим картой, предупредив, чтобы в Россию не звонила, потому что телефон только для служебных нужд. Мне все равно, и я звоню домой.

Ленке хвастаю мобильником, теперь есть возможность обсуждать всякие новости и строить планы. Она постоянно спрашивает о Виталике. «Нет, не звонил и не писал». Мне не хочется его обсуждать, это причиняет боль. Она же снова и снова заводит разговор. Я не знаю, зачем. Иногда кажется, что ей нравится ковырять ногтем в ране.

Меня не мучает ностальгия. Работа, работа и только работа. Все что не касается работы выбивает меня из колеи. У меня полная уверенность в том, что теперь все зависит только от меня, нужно поскорее закончить проект, и наступит большое прекрасное мое американское счастье. Я стараюсь работать как можно больше. В работе забываешь о боли, в голову не лезут грустные мысли, и нет ни времени, ни сил на мысли о Нем.

Самое страшное, это выходные. Куда деваться человеку в этой деревне, по Питерским меркам, если у него нет машины? По совету своей однокурсницы Ольги, которая живет в штате Оклахома, по воскресеньям я хожу на курсы английского в Православную общину. Здесь учат бесплатно. Учат, конечно, громко сказано, лучше сказать - занимаются английским с теми, кому не по карману платить за курсы или преподавателя. Занятия заключаются в том, что мы повторяем за преподавателем слова и фразы на определенную тему, а потом из них устраиваем диалоги между собой. Темы самые жизненные: магазин, больница, на улице, на работе итд. Все это рассчитано на людей, не знающих язык совершенно. Я вроде как говорю, но с ошибками и с акцентом. Постепенно начинаю себя ловить на том, что разговариваю и даже думаю этими заученными языковыми штампами. Курсы тоже отвлекают от мыслей о Нем. Я пытаюсь бороться с воспоминаниями всеми возможными способами, например, как только в голове возникают картинки из прошлого, я стараюсь думать на английском.