Ручной Привод

Ясень был вежлив, но явственно подчеркивал, что корректен только потому, что сам этого хочет. Он отвечал на вопросы, но в тоне постоянно слышалась непроизнесенная фраза: «Не твое дело». Старший лейтенант не чувствовал той наглости, которую охотно демонстрировали сынки и племянники разного рода «серьезных и уважаемых» людей. Однако подсознательно – именно подсознательно – ощущал пропасть, лежащую между ним и патологоанатомом резервного морга одной из городских больниц.

– У вас замечательная машина, – пробубнил Стоценко просто для того, чтобы не молчать. – Мне очень понравилась.

– Папин подарок, – отозвался Виктор. – Он у меня большой оригинал.

– Любит старые машины?

– Я люблю. А он меня балует.

– Если не секрет, почему вы…

Это был естественный интерес: человек, способный выложить не одну сотню тысяч на восстановление и тюнинг пятидесятилетней «Победы», не должен работать патологоанатомом в мелком морге. Не должен и не может. Ситуация не просто выходила за рамки обыденного – она противоречила здравому смыслу.

Итак, вопрос должен был прозвучать невинно, однако не прозвучал: Виктор не позволил.

– Так вот, Герман… – буркнул он. – Если Герман сказал, что видел девушку, значит, так оно и есть. Приходите завтра, сможете поговорить лично.

Более прозрачного намека на окончание встречи не требовалось. Нет человека – нет разговора. Всем спасибо.

Стоценко начал подниматься на ноги, выбирая подходящую случаю прощальную фразу, но замер, среагировав на внезапно заработавший приемник. Точнее, на полившиеся из него слова:

– Почему же именно Михайловская больница? Во-первых, личность главврача. Академик Митин знаменит еще с советских времен и обладает широчайшими связями в московских и федеральных коридорах власти, что обеспечивает преступной организации замечательную крышу. Митин вне подозрений, а вместе с ним и его хирурги, занимающиеся подпольной трансплантацией органов. Не менее важным фактором является удобное расположение Михайловской больницы, точнее, того из ее корпусов, который называется «Малой Землей». Здание стоит прямо над входом в старинное подземелье, которое можно использовать и как потайной склад, и как путь отступления на случай бегства…

Ясень медленно поднялся – всем своим видом показывая, что выключает приемник только потому, что тот мешает разговору, неспешно подошел к полке и надавил на кнопку.

– Занятная программа, – пробормотал Стоценко.

– Местная станция.

– Доктора прикалываются?

– На самом деле барахлит аппаратура, – вздохнув, объяснил Ясень. – Вы только что прослушали часть отчета телепатического блока Ручного Привода, составленного по результатам анализа мыслей вашего спутника.

Милиционер сглотнул.

– Вы…

Что делать? Броситься на франта? В честь чего, скажите на милость? Виктор спокоен, ни одного угрожающего жеста, никакой угрозы в голосе. Но Стоценко чувствовал, что за непробиваемой стеной безмятежности таится нечто страшное. Нечто…

Оконное стекло вздрогнуло, приняв на себя еще один удар. Судя по расплывающемуся следу, на этот раз в кабинет пытался прорваться средних размеров голубь.

– Мне показалось или ваши руки действительно потяжелели? – участливо поинтересовался Ясень.

Но холодный огонь, горящий в его темных глазах, был далеко не столь дружелюбен, как мягкий тон. Черное пламя манило, затягивало, заставляло путаться мысли.

– Немного, – прошептал старший лейтенант.

– И ноги тоже, – выдохнул Ясень. – Вы так устали, что не можете подняться, не так ли?

– Так.

– А не поговорить ли нам, раз вы все равно пока не уходите?

Стоценко перестал моргать. Не отрываясь, смотрел в глаза Виктора и не моргал. А отвечал механическим, совершенно неживым голосом.

– Зачем вы пришли?

– Я ищу журналистку по имени Юлия Соболева.

– Когда она пропала?

– Три дня назад.

– Герман подтвердил, что видел девушку?

– Да.

– Герман. – Ясень выругался. – Герман!

В окно врезался еще один голубь.

Стоценко отсутствовал почти час, и за это время Олег выкурил четыре сигареты, три из которых – в последние двадцать минут, когда в голову полезли идиотские мысли. То молодой человек начинал размышлять о том, не убили ли старшего лейтенанта, как Юлю…

«Опомнись! Юлька жива!»

То переживал, что на «Малой Земле» развернулся торг за молчание и позарившийся на крупную сумму Стоценко свернет расследование. То…

– Привет!

Задумавшийся Олег не увидел милиционера и буквально подпрыгнул, услышав голос.

– Ой!

– Спите?

– Какое там! – И жадно посмотрел на старшего лейтенанта: – Какие результаты?

– Плохие.

У Олега упало сердце.

– То есть?

– Нет на «Малой Земле» никаких тайн или секретов, – сообщил милиционер, присаживаясь на скамейку. – Ничего противозаконного, никакого криминала.

«Купили?!»

Однако Стоценко вел себя как обычно. Если играл, то блестяще, ни жестом, ни голосом не выдавая, что врет. Он говорил убежденно и очень уверенно.

– Я обошел весь корпус, поговорил с сотрудниками. Короче, кроме Германа еще два человека видели, как Юля уходила с «Малой Земли». Готовы дать показания.

– Его подчиненные?