Ручной Привод

Карбид раскурил две сигареты и прислонился спиной к стене.

– Пять, четыре, три, два…

Зажимающий рот Терентьев выскочил в коридор за мгновение до того, как Герман произнес «один». Лицо красное от натуги. Маленькие глазки выпучены настолько, насколько дозволялось природой и даже чуть больше. Взгляд ищет место, куда…

Карбид ногой придвинул завхозу пластиковое ведро, Терентьев согнулся и торопливо избавился от недавно съеденного завтрака.

– Если я правильно понял, проектор на месте.

– Коробки пересчитать не успел, – отозвался завхоз, с благодарностью принимая у Германа сигарету. Надо отдать должное – в себя Терентьев пришел довольно быстро: сказалась полученная в сороковой армии закалка. Он глубоко затянулся, выпустил дым, после чего спросил: – Как студенты это смотрят?

– Они знают, где ведра.

– И часто бегают?

– В первый месяц они не бегают, а берут ведра с собой. Потом втягиваются.

– Документальное кино, да?

– Именно.

* * *

– Павлик, милый, я так рада тебя видеть!

Она влетела в кабинет адвоката, хотя секретарша получила от Розгина строжайший приказ отвести посетительницу в переговорную, наполнила помещение резким запахом дорогих духов и щебечущим голосом. Мария Крестовская. По обыкновению красивая, привлекательная и… лживая.

– Я так по тебе соскучилась.

Следом за Марией в кабинет проник высокий, можно даже сказать – длинный, широкоплечий красавец. Семен Костылев. Держался он чуть скованно, ибо понимал, к какому человеку «заглянул на огонек». Ну а последней в дверях появилась секретарша и направила на шефа извиняющийся взгляд.

– Твоя девочка хотела отвести нас в переговорную, но я подумала: какого черта?! Почему мы не можем поговорить здесь?

Павел жестом успокоил несчастную помощницу, велел ей закрыть дверь и улыбнулся с профессиональным бездушием:

– Здравствуй, Мария.

Однако поцеловать себя в щечку не позволил. Мягко, но крепко подержал женщину за локти и чуть подтолкнул к креслу. Движение, понятное без слов.

– Ты всегда был букой.

– Юристом.

– Одно и то же. Ты знаком с Семеном?

– Костылев.

– Розгин. – Адвокат кивком ответил на протянутую руку и вернулся в свое кресло. – Как дела, Мария?

– Как обычно: лучше всех.

– Ты всегда мечтала стать вдовой.

– Я мечтала освободиться.

– Гм… извини, неверно выразился.

– Ах, Павлик.

Томный взгляд, легкая улыбка. «Только дай знак, и мы сможем что-нибудь придумать…»

В свое время Розгин почти увлекся Марией – красавица его возбуждала, однако Сергей Веснин был едва ли не единственным в мире человеком, с которым Павлу хотелось – именно хотелось – быть честным. Он уважал Сергея, дорожил дружбой с ним и потому заставил себя не думать о Марии. А позже, когда узнал ее поближе, понял, что поступил предельно правильно: понятие «этика» являлось для Марии столь же мутным, как и теория относительности.

– Я всегда был другом, просто другом.

– Это ты для Сени сказал? Напрасно: он совершенно не ревнует меня к прошлому. Он принимает меня такой, какая я есть. Поэтому я его и люблю.

– Не сомневаюсь.

– Отыскать идеального мужчину так сложно… Зачем ты хотел нас видеть?

– У меня печальные новости о твоем сыне, Мария.

– А что случилось? – Она задала вопрос именно так, как и должна была задать: легко. Андрей давно стал для нее отрезанным ломтем, она вычеркнула его из жизни практически сразу после рождения. И теперь Крестовская давала понять, что интересуется проблемами сына лишь потому, что о них говорит ее «старый друг».

– Андрей пропал, – сухо сообщил Розгин.

– Вот как? Откуда ты узнал?

– У меня есть связи в милиции.

– Было бы странно, если бы у тебя их не было.

На это замечание адвокат не стал реагировать.

– Мне сообщили, что Андрей Веснин разыскивается по подозрению в совершении преступления.

А вот эта новость Марию удивила. Ошарашенное выражение, на мгновение посетившее лицо женщины, отчетливо показало, что Крестовская ожидала совсем иных известий о сыне.

– Андрей совершил преступление?

– Его подозревают в убийстве.

Розгин не спускал с Марии глаз. В принципе адвокат уже увидел все, что хотел, убедился, что Крестовская не настолько далека от постигших Андрея неприятностей, как пытается показать, но продолжал нажим.

– Кого он убил? – выдавила из себя Мария.

Она сумела справиться с собой и задала вопрос хоть и менее уверенным, но по-прежнему «правильным» тоном.

Адвокат потер подбородок.

– Случилась какая-то странная и запутанная история. Я пока не смог выяснить деталей… Короче, Андрея обвиняют в смерти какого-то бродяги.

– Бродяги?

– Да.

– Какой ужас! Что Андрею понадобилось от бродяги?

– Я не знаю. Но хочу выяснить.

– Конечно, ты ведь дружил с Сергеем, – «припомнила» Мария.

– В отличие от тебя.

– Я была его женой.

– Это я и имел в виду, – холодно улыбнулся Розгин.

Крестовская поняла, что проиграла Розгину, и попыталась вновь перейти в наступление:

– Павлик, я так и не поняла, для чего ты нас позвал? Чтобы рассказать, что Андрей стал преступником? Меня это не интересует.

– Андрей – твой сын.

– Не попрекай меня тем, что из него вырос убийца. Воспитанием Андрея занимался Сергей.

Ее милая наглость вызывала нечто вроде восхищения.