Рудиарий

Открыв глаза, Рысь уселся на ложе, вспоминая бирюзовые глаза девушки, ее мягкую улыбку и нежное тело. Как? Каким образом разыскать ее здесь, в этом огромном городе, который недаром прозвали Вечным? Юлия Филия когда-то упоминала Памфилия Руфа, приемного отца Флавии. Упоминала без одобрения – именно Памфилий и был тем сенатором, что перекупил подряд на ремонт Аврелиевой дороги, в который вложила почти все свои сбережения Юлия Филия. Последняя что-то давненько не давала о себе знать, видно, как она и опасалась, ее денежные дела совсем расстроились. Жаль, искренне жаль – несмотря на весь свой практицизм с некоторым налетом цинизма, в общем-то Юлия была девушкой отзывчивой и доброй, в отличие от подавляющего большинства римских матрон, да хоть той же Клавдии Росты. Та тоже подзабыла гладиатора, но тому были весьма прозаические причины – вернулся из поездки ее муж, квестор Гней Клавдий Рост, один из богатейших людей Рима человек, терпимый ко многому, но весьма проницательный. Любовные связи светских львиц с модными гладиаторами, конечно, были весьма распространены в обществе, только вот что это было за общество! Абсолютно безнравственная, признающая только лишь самое себя клоака – лучше не скажешь. Моды, нелепей которых трудно было бы выдумать, отвратительные и гнусные забавы, немножко дурацких стишков от безделья, немножко прозы – такой же дурацкой и никому, кроме «света», не интересной, да и то сочиненной рабами, сон до полудня, затем придумывание забав – опять-таки в большинстве случаев темы подсказывали рабы – вечером и почти всю ночь до утра оргии. И так каждый день. Римские знатные дамы, глупые, избалованные и завистливо-злые, в снобистской заносчивости своей вполне искренне полагали, что это и есть настоящая жизнь – с эротичным шуршанием тонкой, не скрывающей тело киосской ткани, дорогой, с блеском золота, освещающим атмосферу утонченного, а иногда и откровенно грубого разврата, со сплетнями, с придыханием произносимыми в объятиях очередного любовника: «Ах, дорогой, говорят Теренция Варрея вчера предстала перед императором почти что голой, а Помпедия Флора уже переспала почти со всеми гладиаторами из Лудус Магнус, похоже, она их коллекционирует, тварь такая…» Эти вот сплетни почему-то и считались основными новостями, единственно интересными римскому популюсу, который, откровенно говоря, «высшее общество» презирало, ничуть не скрывая этого. Впрочем, и плебс, жадный, не желающий работать, жаждущий лишь государственных подачек-льгот, вполне этого презрения стоил. Если кого и можно было уважать в Риме, так это огромную армию вольноотпущенников – ремесленников, мелких предпринимателей, купцов и, как ни странно, «новых» богачей, стремящихся приумножить свои капиталы и уже потому деятельных. К таким, похоже, относился теперь и почтеннейший Децим Памфилий Руф, бывший провинциальный дуумвир, а ныне – после успешного подавления мятежа на самой окраине Лугдунской Галлии – римский сенатор и нувориш. Вот его-то, вернее, его воспитанницу и приемную дочь Флавию Памфилию Сильвестру Руфу, и хотел отыскать Юний, испытывая к девушке чувство, которое, наверное, можно было бы назвать любовью, если бы гладиатор знал, что такое любовь. Когда-то сам ланиста Квинт Септимий Марон обещал помочь юноше отыскать сенатора.

– Памфилий? – Отрываясь от денежных записей, Септимий поднял глаза. – Ну да, помню, обещал узнать про такого. – Ланиста ухмыльнулся. – Ты ведь, кажется, интересовался его дочкой?

– Приемной, – поправил Рысь.

– Какая разница? Она хоть красивая?

Юний потупил глаза:

– Ну да, наверное.

– Ладно, не стесняйся! – Махнув рукой с зажатой в ней палочкой для письма – каламусом, Септимий расхохотался. – Слушай про своего Памфилия, если это, конечно, тот, кто тебе нужен. Где он живет, я не знаю, но слышал, что некий сенатор Памфилий Руф, выходец из Трех Галлий, держит по всем площадям книжные лавки, так что после утренней тренировки можешь прогуляться, скажем, на форум Траяна, тут не так далеко.

– Да знаю, – кивнул Рысь.

– Ну, еще бы тебе не знать, – усмехнулся ланиста. – Кажется, где-то там живет одна из твоих пассий? Мало тебе женщин, что ищешь еще? Ха! Оказывается, ты еще не разучился краснеть! Ладно, шутки в сторону, – Септимий неожиданно посерьезнел. – Не думай, что я вот эдак запросто позволю тебе пропустить вечернюю тренировку, нет уж, мой милый, потребую от тебя кое-какой услуги.

– Надеюсь, не любовной? – пошутил Юний и сразу же пожалел о своей шутке: ланиста смеялся так долго, что, казалось, он и к вечеру не уймется.

– В общем, так. Слушай внимательно. На форуме Траяна отыщешь книжную лавку – она там одна, так что не заплутаешь. Спросишь там Феликса, переписчика… Тьфу, что я говорю! Не вздумай назвать его переписчиком – обидится, лучше назови писателем, он и в самом деле пишет. Он тебе кое-что скажет, а ты постарайся запомнить и потом в точности передашь мне.

– Может, ему лучше стоит написать? – поднял глаза Юний.