Рудник ассанитиса

Внутреннее убранство нового кабинета изобиловало золотой отделкой и яркими цветами, и Сенди сначала воспротивилась созданному ЗАКом дизайну. Но дух дворца все-таки сумел убедить новую управляющую, что именно такое цветовое решение вызывает у посетителей чувство искреннего почтения к хозяйке кабинета.

За месяц работы девушка привыкла к своему кабинету так, будто он был у неё всегда. Привычно пройдя в центр кабинета, Сенди демонстративно развернулась к понуро вошедшей следом дочери. Кружевное платье нежно-розового цвета с оборками и оторочкой, белые гольфики и туфельки с бантиками делали Кююс похожей на ангелочка. Вот только ладошки, вымазанные в глине, да пятна глины на подоле платья слегка портили общую картину. Сенди с трудом сдержала улыбку.

– Присядь, – строго приказала мать дочери, указывая на яркий диванчик с резными ножками. Кююс послушно села. Девочка упорно рассматривала свои туфельки, понимая, что сейчас её будут за что-то ругать.

– Тебе нравится жить в этом замке? – спросила Сенди. – А общаться со своими подругами?

– Очень! – радостно проговорила девочка, поднимая глаза на мать. – У меня столько подружек!

– Мне тоже очень нравиться моя работа, – продолжила Сенди, – она хорошо оплачивается, позволяет нам хорошо питаться и нормально одеваться. Разве ты не помнишь, как мы жили до того, как я получила эту работу?

– Помню… – пробурчала девчушка, опять опуская глаза в пол. – А нас что, выгоняют?

– Нет. Пока нет. Но могут – когда раскроется твоё враньё. И мы опять останемся без крова. Тех денег, что я успела заработать, нам хватит максимум на неделю. А что потом?

– Я не знаю, – по щекам девочки потекли крупные слёзы.

– Не смей плакать! – повысила голос Сенди. – Натворила, так умей отвечать.

– Я не знаю… что… натворила…, – всхлипывая, отозвалась Кююс.

– Твой отец, конечно, не уделял тебе должного внимания. Но я тебе много раз говорила: про мертвых либо говорят хорошо, либо вообще не говорят. Ты это помнишь?

– Эгы, – закивала девчушка, размазывая слезы, – я не говори… рила…

– И ты знаешь, что граф не является твоим отцом?

– Какой граф? – не поняла девочка, сквозь слёзы посмотрев на мать.

– Господин Алекс, мой работодатель, – пояснила Сенди, вопросительно глядя на дочь.

– Но ведь он может им стать?

– Кююс! Как ты думаешь, что сделает господин Алекс, когда узнает, что ты всем и каждому рассказываешь, что он твой папа? А?

– Он нас выгонит, – пробурчала девочка, опять уткнувшись взглядом в пол.

– Верно. Маленькая ложь рождает большое недоверие. Ты всем рассказываешь, что ты дочь графа. К тебе начинают относиться по-другому. Как же, дочь самого графа! «Ах, Кююс, попробуй это… Ах, Кююс, не ушибись…» Как не стыдно? – с омерзением закончила Сенди.

– Я не говори-и-и-ла-а-а, – в голос разревелась девочка, – это тетя Мариса ска… за-а… ла…

– Прекрати реветь! – повысила голос Сенди. – Внятно и спокойно расскажи.

Девочка, стараясь сдерживать слёзы, проговорила:

– Она нас с Гелкой на блины позвала. А потом говорит, что я при живом отце живу с матерью, как сорная трава.

– Даже так? – удивлённо вскинула брови Сенди. – Продолжай!

– А я сказала, что мой папа умер. Давно. А она сказала, что вот отец Гирдон храм достроит и обвенчает мою маму и графа … – девочка замолчала, что-то обдумывая, потом, шмыгнув носом, хитро прищурилась и закончила: – Ах, мамочка, это ты неправду говоришь. Все вокруг знают, что ты скоро будешь женой папы Алекса, а мне не сказала!

– Кююс! Прекратить нести ерунду! – воскликнула Сенди. – Эти слухи…

Дверь робко отворилась, и в кабинет вошёл плечистый бородатый мужчина в простой одежде:

– Эта… ваша сиятельство… я тут, того… привёл, – прогудел он.

– Что тебе нужно, любезный? – официальным голосом спросила Сенди. – Прежде чем войти, нужно постучаться.

– Так я того… – совсем смутился мужчина. – Постучаться, что ли?

– Говори уж! – приказала управляющая графством.

– Тут эта… имперского человека охрана привела. А я эта… соль грузил, в Прудки ехать. Сегодня закладка рыбы в коптильню…

– Понятно. Дальше, – царственно кивнула женщина.

– Ну они и говорят, проводи, мол, человека. От императора он, по делу. Вот. Ну я и привёл.

– Хорошо. Спасибо. Пусть войдет, – наконец поняла, в чём дело, хозяйка кабинета, – и передай старому Гарбу, чтобы мелкую рыбу не коптил, а вялил. У Богдана в трактире опять нехватка рыбёшки.

– Так конечно, ваше сиятельство, передам, – поклонился мужик.

– Меня нужно называть госпожа Сенди. Ступай.

– Как прикажите, ваше сиятельство госпожа Сенди, – мужик ещё раз поклонился.

Дождавшись, когда за крепостным крестьянином закроется дверь, Сенди обратилась к дочери:

– Мы не договорили. Иди играй. Вечером продолжим.

– Хорошо, мамулечка, – обрадовалась девчушка окончанию неприятного разговора, – мы там пирожков из глины наделали, – она слезла с дивана, – пойду, проконтролирую, чтобы не сожгли.

– Иди уж, кухарочка, – усмехнулась мать, – и постарайся не мараться. Вон уже платье измазала.

– Хорошо, мамунчик, – девчушка вприпрыжку направилась к дверям, чуть было не столкнулась с сурового вида мужчиной, опасливо обошла его и выскользнула из кабинета.