Рудник ассанитиса

А вот моечная меня удивила. Джакузи я вроде бы не видел в этом мире. Не считая те, которые созданы ИскИном. Зеркала по стене, элегантные, позолоченные полочки, нужник. Тоже позолоченный. Прикольно. Рампил явно не бедствует. Или это спец апартаменты для особо важных особ? Не в свою же спальню он нас впустил.

Сбросив вонючую одежду в плетеный ящик, явно для грязного белья, я влез в огромную, фигурную ванну. Двухместная, однако. И лежаки такие, эргономические, под форму тела. Круто. Открыл немного угловатый кран с горячей и холодной водой, развалился во весь свой немаленький рост.

Боже праведный! Как же давно я не принимал ванну. В груди защемило от жалости к себе любимому. Сколько же всего свалилось на мою голову. «Вот и посмотрел пещерку», – грустно хмыкнул я, вспоминая способ, которым я попал в этот мир. Депресняк медленно, но верно накрыл меня…

Откисал я, наверное, часа два. Нажалелся себя по самое не хочу. До тошноты и противности самому себе. Заодно и отдохнул. Всё, пора спать. Сто лет уже не спал в нормальных условиях.

Полотенце так же было выше всяких похвал. Мягкое–премягкое, и пахнет травкой, типа мяты. Распаренный, стараясь не шуметь, вышел из моечной.

– Чистого тела, – раздался колокольчик голоса принцессы.

– Не спишь?

– Поспала уже.

Я обошел кровать и, сбросив полотенце, которым был обёрнут, юркнул под одеяло. Подполз к девушке, упершись лбом в её тело. Вынырнул из–под одеяла, встретив весёлый взгляд Весты.

– Что тут за бычок?

– Подсосный, – проворковал я, задирая ночную рубашку на точеном теле принцессы.

– Ну Алекс… ну право дело…, – засмущалась девушка, – может свет погасим?

– И лишим меня радости увидеть саму прекрасную девушку в мире? Ни за что! – возразил я, стягивая с принцессы одеяло, и лишая её возможности возразить мне страстным поцелуем. Секунда… другая… и Веста забыла о стеснительности, впившись в мои губы, как голодный ребёнок впивается в сосок материнской груди.

– Сашенька… любимый, – с придыханием проговорила девушка, выгибаясь от моих прикосновений, и учащенно дыша, – я не… не знаю…

– Чего? – я остановил путешествие своих губ по животу девушки.

– Что мне делать? Верней, знаю… не знаю как… Ты говори… у тебя же есть жены, ты знаешь. Ты научи меня, – дыша через рот, пояснила принцесса, – я неумеха. Ты говори как, я сумею.

– Глупенькая, – ласково улыбнулся я, подвинувшись вверх и нависнув над лицом девушки, – не нужно бояться. Не нужно думать, что и как делать.

– Мне никто не рассказывал и не учил, как это… ну ты понимаешь? Вот сейчас с тобой. Верней я, конечно, знаю… не могу сказать. Глупая, да?

– Чуть–чуть, – улыбался я, прикасаясь кончиками пальцев к щекам, подбородку Весты, – просто откройся мне навстречу, доверься так, как никому никогда не доверялась. Почувствуй мою душу, не сопротивляйся себе. Сейчас нет ничего запрещенного. Можно всё. Понимаешь? Всё что мы хотим, желаем, мечтаем. Нет морали. Есть только ты и я…

Я чувственно поцеловал девушку в губы. Она страстно ответила, увлекая меня в водоворот взрывных чувств. Вся красота галактик, вся радость мира была нам доступна. Мы стали частичкой этой радости, умножая её, раздувая до вселенских размеров. Веста отдалась своим чувствам, эмоциям, растворилась во мне, а я в ней. Я орал. Орал от радости единения и еще чего-то внеземного и разрывающего мою душу.

Реальность возвращалась маленькими шажочками. Вот уловил запахи весны и свежести. Вот услышал мягкий голос Весты. Вот почувствовал её прикосновения.

– Я быстро, – голос прозвучал где-то далеко, и я остался один. С трудом вернув себя из прострации, понял, что Веста убежала в моечную по своим женским делам. Проблемы первой брачной ночи! Блин.

Принцесса вернулась буквально через секунду. Появилась как нимфа, как сладкое видение. Вышла из моечной, вся такая голенькая, беззащитная, и такая желанная! Она светилась. Нет, реально, я видел над ней ореол матового, белого света.

– Ты богиня, – прошептал я, поднимаясь на колени и раскрывая навстречу ей свои объятия. Она, шагом женщины–хищницы подошла к кровати, и эффектно откинув назад длинные светлые волосы, повернулась боком, выгнула спину, красуясь передо мной.

– Богиня, – шептал я, – не мучай меня, позволь прикоснуться к твоему роднику чистой энергии…

Теперь от прикосновения её пальцев, трясло меня. Трясло как от электротока, как от африканской лихорадки. Зарычав, я накинулся на девушку, зверем подминая её и с головой ныряя в очередной водоворот немыслимых переживаний.

И я увидел икону. Нет не икону… Женщину. С добрым лицом, в белых одеждах. Таких изображают на иконах. Видение протянуло ко мне руку и что-то говорило. Но я не слышал. Подобное со мной уже было. Тогда, в Зимницах, когда я был в мыльном пузыре и никак не мог выбраться.