Рудник «Веселый»

За разговорами не заметил, как миновали Полковниково, проехали Троицкое. Тракт в очередной раз расширяли, ремонтировали, скорость на этих участках падала, и можно было неспешно полюбоваться на пригорки, покрытые прозрачными берёзовыми лесками. Золотые берёзы в рассветном солнце казались кружевными, но у меня почему-то всплыли воспоминания о Поломошном. Белые, звенящие на ветру деревья, листья сердечками, воздух жемчужный, сверкает перламутром – и вмиг всё это превращается в перекорёженные, опалённые коряги, торчащие из болота, а вокруг тёмный, беспощадный пихтач… Передёрнуло. Не к добру вспомнил. Вообще, чудом выбрались из посёлка пробного коммунизма, и вспоминать об этом перед новым заданием вовсе не стоит. Петруха что-то бубнил себе под нос, я не прислушивался, задумался.

Сверкнуло солнце. Отогнув козырёк, посмотрел на фотографию Аллочки. Здесь она была снята весной, под зонтиком, с воздушным зелёным шарфом на медных волосах. Глаза её смеялись. Помню тот день хорошо, она дразнила меня, показывала язык и вообще дурачилась, как ребёнок, а я фотографировал… Вчера она огорошила новостью – как раз перед тем, как Пётр затащил меня в «Хаус-клуб». Я дня за три до этого купил кольцо, хотя немного неловко было – чувствовал себя героем дешёвой мелодрамы: романтический ужин при свечах в ресторане, бокал с шампанским, в нём кольцо… Или – коробочка с кольцом под салфеткой, и я на коленях произношу пламенную речь… Или… Да какая разница? Оба взрослые люди, и по большому счёту она могла бы сама сделать первый шаг – хотя бы начать тему или как-то по-другому обозначить потребность узаконить отношения! Но нет, молчала, будто ей всё равно, будем мы вместе или завтра разбежимся навсегда… Так и получилось, хотя, казалось бы, мы настолько сложившаяся пара, что регистрация брака – скорее, простая формальность. Но – она собрала вещи и ушла, не написав не слова. Неужели всё?..

Я даже не понял, на что она рассердилась. Вчера, после работы, договорившись с Петром, что встретимся позже, мы с ней ехали по Красноармейскому проспекту. Аллочка была в таком настроении, что я исподтишка любовался ею. Просто светилась. Медные волосы, белая кожа и глаза – карие, горящие счастьем. «Солнышко ты моё», – подумал я, но вслух ничего не сказал. Не умею, вот сколько женщин было, а шептать на ушко разные глупости так и не научился. Вообще, романтика у меня стоит где-то на последнем месте в условном списке необходимых вещей…

– Ой, Яш, что хотела тебе рассказать… – она, всплеснув руками, прижала ладони к щекам, а я поразился уже в который раз: как у Аллочки получается быть жёстким, волевым человеком на работе и становиться столь ранимой и нежной, и даже беспомощной, после неё? – Ты не слушаешь! – Она нахмурилась, но тут же безоблачно улыбнулась:

– Ладно, слушай! Так вот, я недавно в посёлке Восточном была…

– Стоп, а за каким чёртом тебя туда понесло?

– Не перебивай, потом расскажу. Такой район – просто ужас! Не понимаю, как можно жить в такой нищете вечно? Нет, родиться ты можешь где угодно, но ведь потом всё равно стремишься улучшить свою жизнь, ведь так? А там живут и живут годами, десятилетиями и умирают там же. Вот скажи, Яш, почему люди не стремятся к лучшей жизни? Неужели им нравится прозябать всегда?!

– Анекдот вспомнился, про червяков, старый, – улыбнулся я, не подумав, что улыбка может быть воспринята как снисходительная. – Так вот, маленький червяк высовывается из коровьей лепёшки, смотрит вверх и спрашивает: «Папа, смотри, червяки в яблоке живут! Почему же мы живём в коровьем дерьме?» А папа-червяк отвечает: «Потому, сынок, что есть такое понятие – Родина». Отвечая на твой вопрос, Аллочка, слово «Родина» я заменю словом «среда». Естественная среда обитания… Она формирует стереотипы, сломать которые почти невозможно. Почти… Так-то, солнце моё, где родился – там и пригодился.

Я посмотрел на неё и захотел проглотить свой поганый язык – будто лампочку погасили. Кровь отхлынула от лица, глаза, вмиг ставшие серьёзными, потемнели, и выражение их не предвещало ничего хорошего.

– Я вчера тебе хотела рассказать о себе, о своих родителях, а ты не стал слушать. А Восточный… Я там родилась! – сказала она с вызовом в голосе. – И я беременна.

Мне надо было вдохнуть побольше воздуха, подумать, сосчитать до десяти, в конце концов, но будто бес вселился! Ведь понимал же, что она на взводе, и торопиться не стоило, и всё равно не мог остановиться:

– Вот и отлично, сейчас заскочим в загс, напишем заявление. Простая формальность.

– И всё? – В её голосе появились металлические нотки.

– А что ты хотела?!! – неожиданно для себя самого я сорвался на крик. – Тебе что, надо, чтобы как в голливудских фильмах было? Романтику, розовые слюни и всё в мыльных пузырях? Мы с тобой взрослые люди, Алла, и я уже говорил тебе, что люблю тебя и ты мне нужна. Тем более будет ребёнок, думаю, есть смысл узаконить отношения. А всё остальное – мелочи.

– Останови! Останови, сказала!!! – закричала она, я машинально нажал на тормоз.